Искатель, 2019 №5

Теперь на Офицерскую, к Ивану Дмитричу, он-то своим опытным взглядом укажет, кто из списка наш разыскиваемый. Уж очень хочется посмотреть на него. И чтобы он обязательно в железных браслетиках был, тогда поубавится гонору у любителя приключений.

Размышления прервал извозчик:

— Барин, приехали, сыскное.

Кабинет Путилина был пуст; на столе одиноко возвышался стакан в серебряном подстаканнике с торчащей из него ложкой.

«Опять остыл, — промелькнуло в голове у Жукова. — Всегда так бывает: только нальешь горячего чая, как кто-нибудь врывается с нежданной новостью, и прощай удовольствие!»

Присев на стул, Миша закинул ногу на ногу и открыл потрепанную от частого использования книжицу на нужной странице.

— Ну-ка, что там у нас? Да, негусто.

Под красиво выведенными номерами значились четверо Хлестаковых. Никогда бы не пришло в голову, что в таком большом городе всего четверо мужчин подходят под описание.

— Что там шепчешь? — раздался от двери голос Путилина.

— Да вот я тут… — стремительно вскочил Михаил. Злополучный стакан с грохотом покатился по столу, оставляя за собой светло-коричневый след.

Хозяин кабинета сел в кресло.

— Не спеши, я слушаю.

— Прошу извинить, Иван Дмитрич. — Помощник виновато глянул на лужицу.

— Пустое. Садись и докладывай.

— Иван Дмитрич, все участки проверены. Установлено, что в столице проживают четверо Хлестаковых, подходящих для дальнейшей проверки.

— Вижу по твоим красным глазам, непросто дался этот результат.

Жуков кивнул.

— Оставь мне свои записи и отдохни. Наверное, устал, перед глазами мушки роятся. Я посмотрю.

Когда помощник ушел, Иван Дмитриевич пододвинул к себе книжицу и углубился в чтение. Мелким аккуратным почерком, буковка к буковке, там значилось следующее:

1. Дмитрий Львович, тридцати девяти лет, дворянин, уроженец Санкт-Петербурга, ротмистр, два аршина семь вершков роста. Последние пять лет проживает на Коломенской улице в меблированных комнатах.

2. Сергей Иванович, тридцати семи лет, дворянин, уроженец Санкт-Петербурга, поручик, два аршина шесть с половиной вершков. Вышел в отставку семь лет назад в результате темной истории.

3. Трофим Никифорович, тридцати пяти лет, купец Дновского уезда, два аршина девять вершков. Бывает в столице временами по торговым делам, проживает на время приезда в гостинице «Варшавская», что у вокзала.

4. Александр Павлович, тридцати лет, уроженец Херсонской губернии, два аршина семь вершков. В городе десять лет, живет доходами, получаемыми с имения.

Путилин задумался. Потом достал составленную ранее таблицу ограблений по близлежащим уездам, вызвал дежурного офицера.

— Мне необходимо знать, когда сей господин Трофим Никифорович Хлестаков приезжал в наш город, останавливался ли он в только в «Варшавской» или также в других гостиницах.

Путилин протянул офицеру листок с известными сведениями.

Через несколько минут агенты разъехались выполнять указание начальника.

Выяснилось, что Трофим Никифорович Хлестаков, проживающий в уездном городе Дно, два раза в месяц бывает в столице по торговым делам. Купец в других гостиницах, кроме «Варшавской», не останавливался, меблированных комнат не снимал. Изучение полученных сведений показало, что даты ограблений дач мирных обывателей и приезды в Санкт-Петербург купца не слишком совпадают, да и рост великоват.

Этой ночью Иван Дмитриевич заснул крепким сном: давно так спокойно не было на душе.

Утром чинную тишину сыскного учреждения нарушил громовой бас:

— Что такое? Я этого дела так не оставлю! Какое безобразие!

Путилин не успел подняться с кресла, как дверь резко распахнулась, и на пороге возникла мощная фигура мужчины с тростью в руке. Его окладистая борода была взъерошена, глаза метали молнии.

Вошедший тяжело опустился на скрипнувший под его весом стул.

— Вы господин Путилин? Тогда вы мне и нужны.

— Доброе утро, Трофим Никифорович!

Хлестаков открыл было рот, но не произнес ни слова и насупился.

— Вас возмущает повышенный интерес к вашей особе? — вежливо осведомился Путилин.

— Это безобразие!

— Согласен, Трофим Никифорович, полностью согласен с вашей обеспокоенностью, однако она объясняется чрезвычайными обстоятельствами.

— Но…

— Трофим Никифорович, вы случайно попали в круг наших интересов. Наверное, вы не будете против помочь нам.

— Помочь — другое дело, но…

— Не сердитесь, если доставили вам неудобство.

— Неудобство — мягко сказано, — произнес купец, успокаиваясь. — Моя репутация пострадала. Ваш агент приходит в гостиницу, в которой я останавливаюсь почти шесть лет, и расспрашивает обо мне, проверяет гостевые книги. Поневоле занервничаешь. Я честно веду дела, ни один человек не может сказать, что Трофим Хлестаков — бесчестный человек, а тут начались разговоры, шушуканья за спиной. Да, я не ангел и могу позволить себе лишнее, но на свои кровные.

— Нет ни малейшего повода для беспокойства.

Путилин смущенно улыбался. Он знал, что такие громогласные богатыри на проверку оказывались добродушными и отходчивыми.

— А в чем, собственно, дело?

— Одна личность, которую мы разыскиваем, бросила тень на ваше имя, поэтому я обещаю больше вас не тревожить.