Искатель, 2019 №5

— Нет, я всегда уводила детей и сама старалась не присутствовать при безобразных сценах. Но, увы, квартира есть квартира, и невольно приходится слышать то, что и не хотелось бы. Началось это недели две назад, когда выяснилось, что развращенный молодой господин соблазнил Лизу, это чистое и невинное дитя. Он испортил ей жизнь своим грубым поступком.

— Как, неужели раньше никто не замечал перемены в поведении господина Шляхтина и госпожи Дмитриевой?

— Нет.

— Извините за мой вопрос, но не пытался ли господин Шляхтин сделать непристойные предложения и вам?

— Что вы, господин полицейский, себе позволяете? — Маргарита Иоганновна вспыхнула и поднесла платочек к лицу. — Я хоть и вдова, но не позволяю себе никаких вольностей.

— Маргарита Иоганновна, простите за бестактность, но я служитель закона и выясняю истину, чтобы изобличить преступника…

— Но ведь преступник сознался в злодеянии.

Ее голос дрожал, а весь облик выражал возмущение: «Что вам еще требуется? Сам убийца отдался в ваши руки. Или вы хотите, чтобы он совершил преступление на ваших глазах, тогда вы будете уверены в его виновности?»

— Маргарита Иоганновна…

— Да, — раздраженно перебила Путилина воспитательница. — Он делал мне не только гнусные намеки, но и непристойные предложения, как и кормилице младшего сына Рыжовых. Он испорченный человек, и Лиза пала его жертвой. Если бы не его порок, бедный Алексей… Алексей Иванович был бы жив!

И она вытерла невольную слезу.

Иван Дмитриевич налил воды в стакан и подал воспитательнице со словами:

— Благодарю, Маргарита Иоганновна, и прошу прощения за бестактные вопросы. Но род моей службы извиняет мое невольное любопытство.

Воспитательница вышла из кабинета, не поднимая глаз.

— Каков подлец! — возмущался пристав. — Его приютили в семействе сестры, а он…

— Не удивляйтесь, — успокоил его начальник сыска. — Вот из таких людей и произрастают преступники.

— Я не нахожу слов.

— И не надо. Зовите Долбню, посмотрим, что за фрукт.

Слуга хозяина Долбня оказался высоким поджарым мужчиной лет шестидесяти с лишком. Седина не только покрывала его голову, но и проступала на небольшой бородке. Отутюженная, без единого пятнышка одежда говорила о прилежности и аккуратности слуги статского советника.

— Давно ли служите у господина Рыжова? — осведомился Путилин.

— Я начинал службу еще в семействе их отца Ивана Трофимыча, а после его безвременной кончины Алексей Иваныч взял к себе. По годам лет сорок уже в этом семействе.

— Каким человеком был Алексей Иванович?

— Добрейшей души был человек, таких в нынешний век осталось мало. Только вот… — умолк он на полуслове.

— Только что?

— Главной-то у них была Марья Степановна, он был у нее в руках.

— А она?

— Рассудительная женщина.

— Между ними бывали ссоры?

— Упаси бог! — привычным движением осенил себя крестным знамением старик. — Славная семья, четверо ребятишек. Ванечка, младшенький, еще ходить не научился. А как появился изверг этот…

— Вы о Порфирии?

— О нем, окаянном. Как приехал из Екатеринослава, так и началось. Бездельник, только и знал, что к девкам нашим приставать. Вот и Лизоньку испортил, к Катьке подкатывал, немку— и ту не пропустил. Вот тут раздоры пошли нешуточные. Хозяйка говорит: испортил девку, так женись, ежели ты честный дворянин. А он в ответ: а мы по обоюдной страсти. Тьфу, смотреть на него было тошно.

— Как прошел сегодняшний день?

— Я понимаю, вам надо знать, чем занимался Алексей Иваныч перед его неожиданным уходом?

— Совершенно точно.

— Суматошный, доложу вам, день. Мне пришлось нести письмо на квартиру злодея.

— Злодея?

— Как же называть молодого барина, если он загубил хорошего человека?

— А дальше?

— Когда принесли первое письмо, Алексей Иваныч мне давал распоряжения по поводу его отъезда в Варшаву. Он сделал пометку на письме и отослал вместе со мною, даже не читая. Нервничал — ему была неприятна вся эта история. Спокойный человек, доведенный до нервного состояния. Он и отослал с письмом меня. Порфирий Степаныч, как увидел надпись, побледнел и крикнул: «Посмотри, что этот надутый индюк пишет! Мол, подобная вещь не стоит ответа!» Схватил лист бумаги, что-то начертал и отправил со мною обратно. Добавил: пусть ждет в пять часов. Когда я воротился, Алексей Иваныч и Мария Степановна разговаривали с братом Лизы Егором, который пришел взять вещи сестры.

— Разговаривали спокойно?

— Да. Егор сокрушался, что так получилось. Вина, мол, на обоих молодых людях, он так и написал отцу. После его ухода хозяйка слегла с головной болью, а Алексей Иваныч продолжил отдавать распоряжения. Через полчаса, через четверть, не помню, явился изверг. Я ему сказал, что хозяин его примет в пять часов, как писано в письме, ни минутой раньше. Порфирий Степаныч аж пятнами пошел, чуть не с кулаками на меня кинулся. Оттолкнул, крикнул: «Не хочет, так я ему устрою!» и побежал в гостиную. Что произошло дальше, я не видел. Были выстрелы, молодой барин выскочил в расхристанном виде, оттолкнул меня и побежал по лестнице.

— Сколько выстрелов было?

— Не помню, но, наверное, три раза бухнуло.

— Три?

— Точно, три.

— А револьвер у Порфирия был?