Искатель, 2019 №5

Джи, улыбаясь, смотрела пятиминутное представление. И когда Дик матерился, и когда Боб стрелял, и когда оба боролись, и когда раздался последний пиф-паф, ей было весело, как в цирке, давным-давно, с маман. Следующие пять минут она ждала, что неподвижные тела встанут и начнут кланяться. Умаявшись ждать, легла рядышком, свернулась калачиком, глазки закрыла, в затихающем сознании перекатывалось «я не виновата, не виновата, они сами, сами, маман придёт, заругает, что делать, делать… ты кто?»

— Не узнаёшь? Друг.

— Мой друг Лот.

— Он ненастоящий.

— А ты?

— Настоящий. Я тебя не покину.

— А он?

— Позови. Проверим.

Точно. Где смарт? Сообщение: «Приедь срочно». — «Мышцы под нагрузкой». — «Оч надо». — «Ок».

Через двадцать минут Лот заявился с кибером. Первый при виде масштабов побоища офонарел, второй, не имеющий нервной системы, поинтересовался, что, собственно, произошло.

— Это всё они сами, — Джи, глазищи в пол-лица, голос решительный.

— Кто? — Лот включился.

— Дик, который сверху. А снизу Боб, я тебе про него рассказывала.

— Они, что, сами себя замочили?

— Да, только я ни при чём, я как раз хотела тебя попросить… Давай ты как будто тут был, как будто ко мне пришёл… заниматься… по-математике… с ними… они как будто твои кореша… они как сцепятся, а у того, у Боба, пистолет, он как в Дика выстрелит, а они как начали драться, а Дик как в Боба выстрелит… Давай? Ты ведь мой друг?

— Знаешь, Джи, это попахивает подставой. Давно всё случилось? Ты полицию вызвала? «Скорую помощь»?

— Лот, ну пожалуйста, ну миленький, маман меня убьёт.

— Да тебя-то за что убивать?

— Ну как? За то что она же не знает, то что я с ними…

— Погоди, такты никого не вызывала? А если они ещё живы были?

— Ну Лот, ну сейчас вызовем, ну скажи всем, что ты их знаешь, что вы кореша, ну пожалуйста…

Человек развернулся, толкнул неприкрытую входную дверь и направился к лифту, догоняемый роботом, подгоняемый канареечными трелями: «Павлииин! Грёбаныыый! Ненавииижу!» По мере удаления трели будто обволакивались то змеиным шипением — «труссс», то бархатистым пришёптыванием — «затворил сердце своё для ближнего». Впрочем, роботу могло померещиться.

Конец.

— Что значит конец? А как же Джи?

— Понятия не имею, ваша честь. Могу сочинить продолжение. «Часть вторая. Травмированное поколение».

— Так вы всё сочинили?

— Художественный вымысел. Смоделирован на основании полученных от Ильи данных. Весьма скудных, откровенно говоря. С нетерпением ожидаю достойной оценки либо объективной критики.

— Да это больная фантазия, а не художественный вымысел! Там что, правды вообще нет?

— Отчего же? Последняя сцена… почти реалистичная. С того момента, как мы с Ильёй пришли, до того, как ушли. Зато дальше чистая правда.

— Это где же?

— Явление ангела, ваша честь. Последнее. Третье. В начале апреля. Та самая клякса. Спарринг после школы задержался, вернулся задумчивый, молчаливый, а поздним вечером чипа-нулся со мной. Он однозначно хотел ввести меня в информационное поле беседы, буде таковая состоится. Когда началось, я отстегнулся от универсума.

* * *

— Здравствуй, Илья.

— Здравствуй, ангел. Я сегодня на исповедь ходил.

— Я в теме.

— Помнишь, священник сказал, что человек должен, это… сокрушаться о своих грехах? Но не должен нести чужой крест?

— Помню. Звучит убедительно. К тому же ни на одном из твоих знакомых я креста не видел.

— Оно конечно…

— Что же тебя гложет?

— Не знаю. Вроде и в смерти Фила я не виноват, и в ситуации с Джи, а как-то… противно.

— Понимаю. Молись.

— Ангел, ты как сказанёшь…

— Да, ляпнул, не подумав. Ты ж не обучен ничему. Tabula rasa, чистая доска.

— По-твоему, я дерево деревянное?

— По-моему, ты перспективный молодой Буратино. Пойдёшь в школу, освоишь азбуку и станешь человеком.

— Ангел, ты можешь по-нормальному объяснить?

— Могу. Валить тебе надо. Уходить отсюда в отдалённую заповедную область планеты. В землю обетованную. Да не кипятись… Остынь…

— Какой «остынь»? Откуда ты только на мою голову свалился?

— Оттуда. Отдышись… Посмотри на меня внимательно.

— Ну? Ух ты, красава! Помолодел… Волосы… Даже балахон побелел. А крылья-то, ё… Извини, чуть не вырвалось. Крылья — класс!

— Вот. Теперь на свои взгляни.

— Мои? Блин, правое крыло выросло. Небольшое, правда. Но всё-таки!

— Вот. Ты на исповедь сходил, и уже, видишь, результат. Не торопись, послушай, будет интересно.

— Ладно, попробуй.

— Церковь ту, где ты исповедовался, завтра закроют. Вчера мечеть закрыли, неделю назад синагогу, следом костёл. Куда бедным верующим податься? Верующие, конечно, социальное меньшинство, незначительная погрешность, которой можно пренебречь, но они есть. Христиане в количестве восьми человек, включая тебя, образуют братство, которое через день отправится в заповедник.

— Зачем?

— Организовывать общину. По дороге к вам присоединятся человек десять-двенадцать из других городов и весей, да в заповеднике человек двести вольных землепашцев, на первое время сойдёт. А там, глядишь, свежая кровь вольётся.

— Представителей других религий?