Искатель, 2019 №6

— Хороший тост, — отозвалась Анна, пробуя конфету. — А где вы раздобыли все это богатство, Виктор?

— Провел небольшую ревизию на кухне, — усмехнулся я.

Анна оглянулась на дверь в отсек капитана и, понизив голос, спросила:

— А что по нашему делу?

— Говорить на свидании о делах как-то неправильно, — посетовал я. — А вообще-то ничего нового сообщить не могу. Найти неведому зверушку не удалось, вот и все.

Анна поджала губы, отпила лимонада, снова покосилась на дверь капитана и взглянула на меня:

— И что же мы будем делать?

— Будем ждать. Должен же он в конце концов как-то проявить себя.

— А мне кажется, что он так и не покажется. И даже сейчас, возможно, смотрит на нас и даже слышит, о чем мы говорим.

— Вот и пусть послушает, — проворчал я. — Вдруг ему нечем заняться.

— Это нам нечем заняться. — Анна посмотрела сквозь иллюминатор на плывущую Ариадну. — И хуже всего наша беспомощность.

— Не думайте об этом, Анна, — попросил я. Глядя на нее, мне хотелось плакать от мысли, что мы обречены и что, возможно, даже Анне не удастся спастись в моей капсуле. И как ей сказать об этом?

— Не получается не думать, — грустно улыбнулась она, а мне нестерпимо захотелось немедленно заключить ее в объятия и поцеловать, ноя сдержался. — Знаете, Виктор, однажды в детстве, когда мне было чуть больше десяти лет, мы с дедушкой катались на лодке по озеру поблизости от дома. С дедом было так надежно, он казался мне огромным и сильным. Даже сильнее отца, потому что папа слушался деда. Я взяла с собой плюшевого медведя. Мы далеко уплыли, наш дом казался игрушечным. И вдруг деду стало плохо с сердцем. Он лежал на дне лодки и убеждал меня, что скоро все пройдет и мы вернемся домой. А сам был такой бледный, просто как бумага, что я испугалась. И просила его грести к берегу. А он еле губами шевелит, какое там за весла сесть. Стал беспомощным, как новорожденный…

Она рассказывала, а я видел эту маленькую девочку, прижимающую к груди своего смешного медведя, и понял, как же я люблю эту женщину и как не хочу ее потерять.

— …и мой любимый медведь показался мне таким бесполезным, таким глупым. Мне кажется, именно тогда я и повзрослела. И поняла, что кроме меня деду никто не поможет. Веслами я гребла всего один раз, ровно за неделю до этого происшествия, тоже с дедом, и тогда у меня ничего не получилось. Но делать было нечего, и я попыталась… До сих пор не понимаю, как мне удалось выгрести к берегу. Правда, я промахнулась метров на двести от причала, но это не так важно. Я позвала на помощь, и дедушку спасли. А медведя с того самого дня я забросила…

Ее лицо отсвечивало голубым, она казалась мне истинным чудом, невозможным подарком судьбы, и подарок этот у меня собирались отнять. Чтобы как-то протолкнуть ком в горле, я хлебнул лимонада и сказал чистую правду:

— У меня такое ощущение, что я знаю вас давным-давно.

— У меня тоже такое ощущение, — улыбнулась Анна и взглянула на. свой стакан. — А вы уверены, что это не вино?

— Уверен. — Для верности я даже отпил из стакана. — А почему вы так решили?

— Жарко стало. — Анна поднялась со стула и подошла к иллюминатору. — Никогда не думала, что наша кают-компания может быть столь уютной и романтичной…

— С таким видом из окна любое место может стать расчудесным, — сказал я, лишь бы что-то ответить: мысли мои были далеко. Я никак не мог решить, как именно сказать Анне о смертельной опасности.

— Увы, тюрьма не станет, — услышал я ее голос.

И вдруг она вскрикнула. Я подскочил к ней:

— Что случилось?

Она потерла ладонь о ладонь и подняла на меня глаза.

— Стекло раскаленное!

У меня тут же прояснилось в голове: началось!

В кают-компании зажегся свет, и капитан по громкой связи объявил:

— Внимание! Говорит начальник станции. Всему экипажу немедленно собраться в кают-компании! Повторяю…

Я схватил Анну за руку:

— Анна, мы падаем на Ариадну!

— Что? — растерянно переспросила она.

— Простите, я не успел вам сказать…

В кают-компании тем временем зажегся свет. Пришел капитан с попугаем на плече, бросил на нас с Анной хмурый взгляд и буркнул:

— Банкет окончен. Сожалею…

Тем временем появились Айрон и Хаэрпо. Последним подтянулся По Тунь с кубиком в руке и тут же сказал роботу:

— Айлон, отвёлтку!

Анна испуганно заглянула мне в глаза:

— Что происходит?

Станция мелко задрожала. Капитан поднял руку и сказал:

— Это не учебная тревога, все серьезно. Коллеги, станция сошла с орбиты, мы падаем на Ариадну. Это результат той аварии, о которой я говорил. Просто результаты ее оказались более катастрофичными, нежели я предполагал. Мне жаль, но мы обречены. Мужайтесь!

Вибрация усиливалась. Я взглянул в иллюминатор и увидел сполохи пламени: горела обшивка. Взвыла сирена, и монотонный женский голос стал повторять: «Внимание, угроза разгерметизации! Персоналу необходимо покинуть станцию. Внимание!..»

Я нашарил взглядом две пары глаз Хаэрпо и рявкнул:

— Ну что, провидец, это вы называете безопасностью? Что скажете теперь?

Хаэрпо как-то странно затрясся и заклекотал. Припадочный, что ли, подумал я и вдруг понял, что он смеется. Продолжая клекотать и трястись, Хаэрпо побрел прочь.