Искатель душ

В чем-то Крокус был прав. Сейчас, в эпоху Великого Перемирия, Золотой Век магии и колдовства, когда темные искусства запрещены, да и вообще половина даже вполне безобидных заклинаний внесены в черный список, многие не прочь сотворить что-нибудь эдакое. А поскольку как говорится не пойман, не вор, то темная магия продолжала процветать. Просто о ней предпочитали молчать.

— Мы еще не в том возрасте, чтобы кому-то на что-то указывать, — категорично заявлял Донат. Он предпочитал традиционную покорность, здесь не любили выскочек.

— Ты как хочешь, а я этого так не оставлю! Я докажу, что Крокус Нетон стоит больше ломаной монеты!

— Ага! Ты стоишь целого медного гроша! — саркастически восклицал друг. — Ты забыл, как попал сюда.

И Нетон мигом утих. Дело в том, что у волшебника были проблемы с местными учителями. Учителями Самраты. Это касалось в основном школ. Школа давалась Крокусу тяжко. Он еле отсиживал лекции, зубрил простенькие заклинания или готовил сложные зелья. Честно говоря, зелья вообще были его нелюбимым предметом. Мальчишке проще давались искусства в области гадания и заклятий. Он легко предсказывал будущее и щелкал сложные магические слова как семечки. Но по своему обыкновению противился школьной системе. Нередко отказывался выполнять учительские задания, называя их смешными, не являлся на занятия и вечно брал в библиотеке запрещенные книги, всячески пытаясь найти что-то более стоящее, чем глупое поднятие предметов в воздух и превращения людей в лягушек. Из-за таких выходок ему нередко доставалось.

Учителя вечно твердили, что обладая не дюжими магическими способностями мальчик совершено не развивает их (хотя это было не так), он ленив и вздорен. И все эти выводы они сделали лишь из того, что он любил нарушать школьный устав. Впрочем, было еще кое-что, из-за чего люди относились к Нетону с холодностью, строгостью и даже с опаской. Крокус совершал такие вещи, которые не мог контролировать. Магия мальчика выходила наружу помимо его воли. Когда он спал, то мог парить в воздухе, или швырял тумбочки и шкафы. Частым явлением были разбитые стекла в комнате. Иногда что-нибудь взрывалось или лопалось, горело или росло на глазах. Учителя хором твердили о темном начале, заложенном в мальчике.

Но Нетон не соглашался с ними и не желал выносить себе такой приговор. В общей массе школьников он сильно выделялся, но не желал показывать это. И потому тренировался тайком.

В момент окончания школы он далеко ушел в развитии от своих сверстников. Но не смотря на его достижения Университет не проявил большого желания взять такого ученика. Проблемный волшебник — головная боль всего Университета.

Так что теперь он держался здесь да "первого замечания".

— Я вообще не понимаю, какой толк во всех этих запретах, — возмутился Крокус.

— Я не тот, кто может тебе это объяснить, — Донат сочувственно посмотрел на друга. Донат был парнем из аристократической семьи. Семьи потомственных волшебников, где честь и достоинство были не пустым звуком. В отличие от многих семей, они действительно были вдали от темной магии. Донат почитал традиции, но не представлялся дутым индюком как многие другие аристократы.

Нат всегда мог образумить Нетона, он играл роль его совести, которая всегда говорила стоп перед очередным безрассудным поступком.

— Ты все время себе противоречишь, — заявил Донат, когда они шли на урок спиритизма профессора Локаса. Локас был самым молодым профессором во всей Самрате и Университет в каком-то смысле гордился, что отхватил такого удачного сотрудника. Правда, у профессоров нередко случались разногласия, часто их мнения не совпадали. Новое течение молодого ручейка под названием Локас, билось об вековую плотину традиций Университета. — Ты твердишь о всех этих бойнях, нетерпении показать себя, но тем не менее на занятиях ведешь себя так словно ты впервые в Университете. И что это за новая стратегия ничего неделания на уроке.

— Я не собираюсь стелиться перед учителями, — произнес Нетон с вызовом. — Пусть засунут свое мнение обо мне куда-нибудь подальше, потому как я намерен меняться. Если мне не интересно, я буду заниматься тем, из чего извлеку настоящую пользу! — заявил Крокус.

— Крокус, послушай, — пытался образумить его друг.

— Не называй меня Крокусом! — вспылил парень. — Мои родители совершили ошибку, назвав меня именем из детской страшилки! Не хочу его слышать!

— Ладно, ладно, не переживай ты так, — успокоил Донат. — Не хочешь, не буду.

— Давай лучше поторопимся на урок, хочу посмотреть на нового каторжника достопочтеннейшего Университета.

* * *