Искатель - Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение

– И знаешь, – человек улыбнулся. – Я передумал. Ты сдохнешь, сдохнешь здесь и сейчас. Оператор, энергию на центральный накопитель. Огонь главным калибром.

И тут Эйтрахк невольно закричал от ужаса и неожиданно нахлынувшей безысходности, когда появившийся из невидимости, похожий на меч, огромный корабль повел своим носом, словно почувствовавший добычу хищник, и выплюнул в их сторону сгусток смертельной энергии.

Кергарская армада была разбита. Нет, она еще продолжала превосходить численностью флот человечества, даже учитывая прибывший к нему на подмогу Второй ОФ под руководством адмирала Нейсона, но в ней больше не было единства. Построения распались. Что послужило этому причиной: гибель тхальского корабля или просто количество потерь превысило все разумные пределы даже для кергарцев, неизвестно, но в какой-то момент земляне неожиданно поняли, что победили. В то время как часть кергарских кораблей в центре все еще пыталась оказать хоть какое-то сопротивление, большинство просто спасалось бегством, спешно ныряя в надпространство без нужного разгона, без прокладки курса, без надежды, зачастую наталкиваясь на обломки погибших соплеменников и тем самым пополняя их ряды. Мековцы и наемники из вольных торговцев, коих в рядах флота оказалось немало, спешно ложились в дрейф, стопоря реакторы, вещая на всех каналах о желании сдаться, но чаще всего тут же гибли в неразберихе боя. Поддавшись панике и желанию выжить, они просто не осознавали, что противник не слышит их, ибо давно уже использует несколько другие принципы связи, а даже если кто и улавливал в эфире бормотание на чужом языке, то желания вникать в его суть не испытывал. Как и многие столетия назад, люди придерживались древней тактики: «Ввязавшись в битву – бей, бей до конца, пока враг не перестанет двигаться, пока не испустит последнее дыхание, а все разбирательств оставь на потом».

И, тем не менее, сражение продлилось еще около полутора суток по земному времени, а после подхода Седьмой оперативной эскадры РИ и Сто девятого ударного флота ОСМ переросло в самое настоящее избиение. Все было кончено за несколько часов, и корабли человечества, подобрав сброшенные спасательные капсулы и сняв экипажи с обездвиженных космолетов, поспешили покинуть эту область пространства, так как даже им находиться там стало опасно. Целое облако из частей подбитых кораблей вперемешку с неразорвавшимися ракетами, торпедами, минами, мертвыми телами, кусками обшивки и прочим мусором медленно, но уверенно начинало жить собственной жизнью, превращаясь в этакую искусственную туманность, зону смерти, двигаясь в собственном такте, просчитать который не смог бы, наверное, даже самый мощный компьютер. Через много лет это место станет настоящей Меккой для различных искателей приключений, туристов, ученых и охотников за артефактами, а также новой родиной для некоторых выживших инопланетян, что построят из обломков станцию на границе скопления, и соответственно головной болью для рейнджеров и спасательных служб Анклава. Но это будет позднее, через несколько десятилетий, когда человечество, объединенное системой пространственного метро, вновь хоть на какое-то время почувствует себя единым целым, а затем совершит новый рывок, резко раздвинув свои границы, вновь устремившись к неизведанным мирам. И впереди, на самом острие новой волны колонизации, пойдут корабли с восьмиконечными звездами на бортах, неся в своих чревах юношей и девушек, чьи глаза будут гореть не желанием наживы и проходящей славы, а неутомимой жаждой приключений и желанием познать неизведанное.

Это будет потом. А пока остатки объединенного флота человечества возвращались домой, и радость победы смешивалась с горем огромных потерь.

Робот отодвинул резак от плиты и, откатившись в сторону, замер.

– Всем смирно! Равнение на знамя!

Темно-синее полотнище с восьмиконечной белой звездой под звуки траурной музыки медленно поползло вниз по серебристой стреле флагштока, а над холмом с ревом пронеслась четверка «гладиусов» и свечкой ушла вверх, расходясь веером в разные стороны.

Комиссар Майер принял из рук подбежавшего курсанта берет с лежащим на нем значком и бережно передал их стоящей напротив Ирине.

– Он был настоящим воином и прекрасным человеком, так ей и передай.

– Так и передам, – кивнула женщина.

– Во имя Земли! – Майер вскинул руку к козырьку форменной фуражки, и дружный хор юношеских и девичьих голосов повторил вслед за ним.

Церемония закончилась. Ирина несколько минут стояла неподвижно, смотря на горящее в глубине темного камня имя, потом тяжело вздохнула и, проведя по поверхности плиты пальцами, остановила их напротив другого.

– Теперь вы снова вместе. Брат и сестра.

Скупая слеза прочертила серебристую дорожку по ее щеке и сорвалась вниз.

– Тетя Ира, идемте, глайдер ждет, – сказала Лаймалин, осторожно кладя руку на ее плечо. – Думаю, вам лучше вернуться к Лиа.

– Да ты права, девочка моя, нельзя ее надолго оставлять одну. Дай мне еще минутку.

Лаймалин понимающе кивнула.

– Я подожду у выхода.