Искатель утраченного тысячелетия

- Эх вы, а еще москвич!.. "Поверну, поверну"! Как ни поворачивай, а позор останется. Я думал, вы пришли дом с садом покупать, а он то да се... рассказ... сценарий... флейта француза... Да, мой дед доктор Климов с ума сошел. И бабка моя с детьми сбежала от него, как он с французом стал возиться. Из-за этого прозйища мои тетки замуж не вышли - вековушками остались. Никто с обойщиковыми породниться не захотел. Как прилипло это прозвище к нашему роду, так и не отлипнет. Тут, в Славске, считают, что и я псих по наследству, И дом этот тоже обзывают обойщиковым. Потому его здешние жители и не покупают. А вы еще: фильм... экран... А коль начнете это дело, напишу куда надо!

- Но, Эдуард Кузьмич, поймите!..

- Все понял! И знайте: потащу в суд всякого, кто слово пикнет про наш семейный позор!

Таксист мрачно вздернул "молнию"-змейку на половину куртки. Я молчал.

- Вот вы сами сказали, - заговорил он поспокойнее, - в парикмахерской, мол, вам доложили, что деду моему припаяли прозвище Обойщик. Вы думаете как, зря, что ль, народ прозвища дает? Пройдите за мной.

Таксист прошел через одну, другую комнатку и остановился в третьей:

- Видите?

Я смотрел на стены комнаток с болью в душе, с горестным удивлением: чуть ли не на каждой стене - разного рисунка обои... Куски обоев, на которых дети играют в песочек, наезжали на рисунки обоев с тюльпанами и розами. А рядом с этими флористическими узорами лепились обрывки разного цвета в крапинку, в полоску, с золотыми завитушками. На угол одной стены были наклеены газеты, которые, наверное, ждали, скоро ли к ним пристанут обои. Ждали и не дождались.

- Ну как, зря, что ли, деда прозвали Обойщиком? Рехнулся доктор, с ума сошел и стал клеить и переклеивать стены. Родители мои сомневались: может, дед под обои клад какой засунул и потому все клеит? Мать и отец все стены обшарили, обстучали. Какие-то пустые норки находили. Зачем он их делал? Так ничего и не нашли. С тем и уехали. Дом много лет пустой стоял.

И, уходя из комнаты, Эдуард Кузьмич согнутым пальцем сердито стукнул раз-другой по стенке:

- Только всего и осталась одна французова флейта от всей этой кутерьмы. Дед ее берег, будто икону.

Следуя за таксистом, я тоже стукнул согнутым пальцем по стене, и...

...И вдруг вспомнился мне стук дятла в сквозистом осеннем лесу. Рассветное прозрачное холодное небо. Предутренняя тишина. И только стук дятла - гулкий, настойчивый. Дятел стукнет и прислушивается - как ответит ему дерево. Вот он застучал много раз подряд, и звук подсказал ему: здесь короеды! Они уничтожили древесину и превратили ее в труху. Под корой - пустотки, твоя пища, дятел. Долби, стучи, питайся...

- Что вы остановились? - насторожился Эдуард Кузьмич.

Я не ответил. Думал о своем.

Когда я стукнул по стенке, она ответила мне таким же звуком, как сосна - дятлу: долби... стучи... Здесь несомненно кроется какая-то тайна. А может быть, эта тайна связана с Рамо, который называл себя Лореном? И не протянется ли от него нить к Веригину? Нет! Нельзя уезжать из этого дома.

Таксист вопросительно смотрел на меня.

- Я раздумываю, - медленно начал я, - не поселиться ли мне в Славске. Как-никак, а надо писать сценарий. И лучше не в Москве, а здесь - спокойно... Решено! Я поселюсь в вашем доме.

- Меньше чем на год не сдам.

- Согласен.

- Оформить надо соглашение и деньги внести.

- Хорошо.

- Когда переедете?

- У меня в Москве есть кое-какие дела. Ключи от квартиры надо передать родным... И еще привезти сюда кота: я не могу надолго оставлять его у других людей. Через неделю приеду.

- Ну, вам виднее.

- Что ж, Эдуард Кузьмич, прощайте. Извините за беспокойство. Значит, в фильме вашего деда доктора Климова не буду касаться. А вот на память об этой... нашей встрече уступите мне флейту.

- Как - уступить?

- Продайте.

- Что ж, это можно, - согласился Эдуард Кузьмич. - Что ж, флейту продам. Но раз на память инструмент покупаете, так очень не торгуйтесь, не скупитесь на цену. Сейчас принесу.

И таксист ушел.

Я остался в бывшей приемной доктора Климова. Как хотелось мне сразу ж начать стучать по всем стенкам этого дома! Сомнений нет: в этом забытом, запущенном доме доктор, по прозвищу Обойщик, который дружил с Рамо Лореном, спрятал... А что спрятал? И где?

В комнате по-прежнему остро пахло мышиным пометом и антоновскими яблоками. Ящики с яблоками совсем загромоздили всю комнату. Вот-вот надвинутся и вытеснят меня с табуретки прочь из дома на ветхое крыльцо... И глубокая жалость к странному доктору охватила меня.

Какие колеса жизни раздавили этого странного доктора с флейтой француза?

Скорей бы вернулся Эдуард Кузьмич с флейтой! Уйти бы отсюда побыстрей... И зачем, собственно, мне эта флейта?..

- А вот и я! - воскликнул Эдуард Кузьмич. - Чертова банка закатилась куда-то. Едва нашел.

- Какая банка?

- Жестяная. Ведь флейту доктор в банке жестяной закопал. Получайте этот предмет себе на память... Порядок!

Эдуард Кузьмич стал вытирать крышку жестяной ржавой банки, самой обыкновенной банки из-под монпансье.

- Спасибо, - сказал я и положил на стол деньги.