Искатели

— Как я провалился под пол, вы видели. Упал в подземную реку. Меня долго тащило куда-то в темноте. Было страшно… Я, между прочим, уже с жизнью распрощался! — обиженно добавил вор, увидев ухмылку Лэя. — Но сумел подплыть к каменистому берегу и выбраться. Оказался в длинном тоннеле. Хорошо, что в нем зажглись факелы. Я пошел наугад. Шел долго и наконец оказался в большом зале. Посредине стояла золотая статуя. Такого урода вы никогда в жизни не видели…

— Ну почему же… — пробормотал Лэй.

Лицо ушастика сделалось задумчивым, казалось, он даже не слушал Роману, который живописал, как отвратителен был божок и роскошно убранство зала. Когда же вор стал рассказывать, как осматривал постамент идола, мальчишка вдруг спросил:

— За каким мортом ты у статуи в брюхе стал ножом ковыряться?

— А ты откуда знаешь? — изумился Лис.

— Да так… — неопределенно ответил ушастик. — Догадался.

— Просто, когда я коснулся постамента…

— Погоди. А зачем ты его осматривал?

— Искал, куда сбрасывали золото и драгоценные камни, которые гоблины жертвовали своему богу.

— С чего ты взял, что там были гоблины и сокровища? — насторожился эльф.

— Во сне увидел! — задиристо ответил Роману. — Ты тоже?..

Лэй кивнул, и они вдвоем уставились на меня.

— Нет, — твердо ответила я. — Никаких вещих снов, никаких видений. Я пока еще не обезумела.

Но память упорно подбросила картину, виденную в раш-и: маленькие фигурки в желтых просторных одеяниях кружатся в магическом танце, творя древние заклинания…

— Ясно, — подытожил ушастик. — Значит, все видели. Дальше?

— Дальше вокруг начала твориться какая-то нехорошая волшба, — вздохнул вор. — И наверное, мне пришлось бы тяжко. Но тут я догадался, куда же сбрасывались пожертвования.

— В брюхо?

— Точно. Я нашел в пупке крохотный рычажок, нажал на него, и пузо отъехало. Тут искры сплелись в паутину и полетели ко мне. Пришлось прыгнуть идолу в чрево… Сними уже с меня заклятие, никуда не побегу.

Эльф прищелкнул пальцами, Роману пошевелился, выдохнул с облегчением и продолжил:

— От идола в сокровищницу вела золотая труба. Хорошо, что достаточно широкая.

— Да уж, застрянь ты там — мы не сумели бы тебя отыскать, — заметила я.

— Зато какая своеобразная смерть и дивная гробница! — восхитился ушастик. — Упокоиться в золотой прямой кишке древнего идола — это даже почетно!

— Потом труба оборвалась, я упал, — произнес вор, бросив на Лэя злобный взгляд. — Пролетел, наверное, ярдов десять, не меньше…

— И нырнул в груду золота? — предположил ушастик.

— Груда! — презрительно фыркнул Роману. — Это не груда! Это громада, гора, бесконечность! Таких сокровищ нет ни у одного властителя в мире! Эх… Да что вы понимаете! — Черные глаза вора налились слезами разочарования. — Я пытался разрыть залежи сокровищ, чтобы добраться до пола, — бесполезно! А зал величиной… думаю, ярдов пятьдесят на пятьдесят! Там спрятано невероятное богатство…

— И это богатство сейчас погребено под песком, — прохладно напомнил эльф. — Что было дальше?

— А ты сам как думаешь? — рыкнул Лис. — Ты-то что сделал бы на моем месте? Конечно, я стал набивать карманы драгоценностями. Брал только самые крупные камни. Там были рубины, алмазы, изумруды. И некоторые даже больше Степного. Правда, не такие красивые…

— Короче, — потребовал ушастик.

— Короче, набил я карманы. Куртку снял, связал рукава, сделал мешок и его тоже полный набрал. И пошел искать выход наружу.

Лэй снова не смог удержаться от язвительного замечания:

— Удивительно, как ты нашел в себе силы! А ведь мог и там остаться.

— Выход я нашел быстро, — горестно поведал вор. — И замок на нем был простенький. Только вот на дверной проем были наложены чары. Меня отшвырнуло назад.

— Защитная рама! — рассмеялся Лэй. — А я думал, на такое только наши маги жизни способны… Молодцы гоблины!

— Пришлось высыпать из куртки камни. — В голосе Роману звучала вся скорбь мира. — Но треклятая дверь меня снова отбросила. Тогда я освободил один карман…

— Короче, — снова попросил Лэй. — Сколько попыток ты сделал?

— Пять, — поник Лис. — Но мерзкая волшба не желала выпустить меня даже с маленькой жемчужинкой.

— Правильно, — кивнул ушастик. — Под косяки вокруг дверного проема и под порог закладывается лоза, на которую наложены особые чары. Концы ее соединяются друг с другом. Все предметы, которые находятся внутри помещения, помечаются такими же чарами. Лоза узнает «свои» вещи и при попытке вынести их сгущает в проеме воздух так, чтобы не выпустить чужака.

— Выходит, надо было пометить каждый камешек? — удивилась я. — Кто же этим занимался? Ведь каждый день горы сокровищ пополнялись. Где там отыскать непомеченные?

— Думаю, жрец заглядывал в конце дня и просто обновлял заклятия на всех сокровищах, — предположил Лэй. — Так делалось много лет. В итоге помещение наполнила волшба такой концентрации, что с нею бы не справился ни один маг.

— Но хотя бы Степной изумруд у тебя не отобрали? — спросила я.

— Что ты! — Глаза Роману блеснули гневом. — Пусть бы посмели… Вот он…

Вор продемонстрировал нам зеленый камень с золотыми искорками в глубине.

— Я бы никогда его не отдал!