Искатели счастья

На стене висела фотография тети Гали. На ней счастливо улыбалась белокурая девушка в военной форме с медалями на рельефной груди. Кому? Чему? Победе, наверное, и будущему мирному счастью, которое обязательно должно было наступить после кроваво-огненного ада, через который довелось им пройти. Переводил я взгляд на нынешнюю пожилую женщину. Она работала поваром в санатории. Летом уставала до изнеможения. Одежду на ней хоть выжимай от пота. В позапрошлом году она похоронила отца, а перед этим два года «сидела» с ним, наблюдая, как рак безжалостно пожирает его; как стокилограммовый богатырь превращается в тридцатикилограммовый скелет, обтянутый серой кожей. Следом за отцом уходил ее муж, милиционер — он умирал несколько месяцев от цирроза печени. Из гроба, который несли по летней жаре на кладбище на руках, текла черная жидкость. После всего этого добрая и веселая тетка стала выпивать, потом пить, потом спиваться… Мы обжигались аджикой, гасили пламя во рту прохладным вином, говорили о пустяках и неотрывно смотрели то на тетку, то на сверкающее море за распахнутым окном.

В углу на тонких ножках стоял цветной телевизор. Иногда мы бросали взгляды на экран: там шел фильм «Вам и не снилось» о любви современных Ромео и Джульетты. Вдруг полилась песня Рыбникова на стихи Тагора «Последняя поэма». Мы затихли.

…Знаю когда-нибудь

С дальнего берега, с дальнего прошлого

Ветер весенний ночной

Принесет тебе вздох от меня.

Ты погляди, ты погляди, ты погляди,

Не осталось ли что-нибудь после меня.

В полночь забвенья на поздней окраине

Жизни твоей ты погляди без отчаянья,

Ты погляди без отчаянья.

Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного

Образа будто случайного

Это не сон, это не сон —

Это вся правда моя, это истина.

Смерть побеждающий вечный закон —

Это любовь моя.

Каждый думал о своём. Необычные слова вызвали целый шквал воспоминаний о бывшем, а может, будущем и унесли… унесли нас куда-то очень далеко. Заметив нечто непонятное и даже таинственное, происходящее за столом, тетя Галя поняла, что теперь можно и решила открыть нам свою страшную тайну, которую открыла ей соседка Полина Степановна, регулярно читавшая журналы «Знания-сила» и «Здоровье».

— А знаете вы, — прошептала она, заговорщицки оглядывая нас вытаращенными глазами, — что в кино всё не по-настоящему. — Выждав полуминутную паузу, чтобы мы успели оправиться от шока, тетка продолжила: — Там нанимают актёров, и они всё играют. Это, — она ткнула пальцем в экран, — неправда!

— Вот гады! — возмутился Олег, густо намазывая бутерброд огненной аджикой. — Ни стыда, ни совести!

Актриса Народного театра Юля, сама будучи причастной к великому всенародному обману, съежилась, ожидая как минимум подзатыльника. Довольная произведенным эффектом тетка откинулась на спинку стула и налила себе внеочередную порцию «Брежневского». Мы, пораженные страшным открытием, так и не нашли слов, чтобы высказать, что творилось у нас на душе… Поэтому решили пройтись по городу. Пока мы спускались к раскаленной солнцем автобусной остановке, пока, истекая потом, ждали рыжий «Икарус» с гармошкой, то один, то другой невольно напевал: «Смерть побеждающий вечный закон — это любовь моя».

В тот день мы купались на многолюдном центральном пляже. Отведали люля-кебаб в шашлычной на Морвокзале, наблюдая, как швартуется огромный шведский корабль «Викинг стар». Гуляли в праздной толпе по набережной, Платановой аллее, парку «Ривьера». На душе так же сияло и сверкало, как на море!

Когда с мороженым в руках присели отдохнуть на теплый парапет набережной, наши глаза бездумно смотрели, как одноногий мужчина, сняв протез, заходит в море. Потом о чем-то говорили, а потом услышали крик: «Человек тонет!» На поверхности воды у самого волнореза качалась в волнах спина инвалида. Когда спасатели с добровольцами вытащили его на берег, было поздно — мужчина не дышал. Посиневшее тело несчастного поспешно увезли на машине «скорой помощи». Вместе с народом погоревали и двинулись дальше.

От концертного зала «Фестивальный» доносились звуки музыки. Подойдя поближе, мы увидели на террасе солярия танцующие пары и расслышали песню — это Алла Пугачева исполняла песню на стихи Мандельштама:

Ленинград. Ленинград,

Я еще не хочу умирать!..

Юля отказалась танцевать под эту песню, и мы пошли дальше.

Уже в темноте вернулись на Бытху, где, усталые, разошлись по квартирам.

На лоджии мы с Юлией сидели на кровати и уплетали персики, хлюпая и обливаясь соком. Перед нами в вышине сверкали звезды, чуть ниже — серебрилась лунная дорожка и мерцали огни кораблей, светились окна санатория «Магнолия», пансионата «Светлана», гостиницы «Жемчужина».

Внизу, в розовых кустах самозабвенно скрежетали сверчки. Откуда-то доносились запахи жареной камбалы, морских водорослей, кизилового варенья и душистых цветов. За асбестовой перегородкой на соседней лоджии послышался разговор:

— Поставь эту французскую песню «Я люблю».

— Может, лучше не надо?..

— С какой это стати?

— Ну, это… Валентина от нее плачет.

— Да брось ты! Еще не хватало обращать внимание на женские слезы. Ставь, я сказал!