Искажение

– Ты нужна была мне ради тех же связей. Да, тебе аналогичное вовсе не нужно было от меня, и это радовало. Люди обычно только того и хотят – подмазаться к известной балерине и вместе с ней оказаться на пьедестале. Жалко, там место только на одного, – Лина прикрыла глаза и вздохнула. – Сначала мне было совестно, потом привыкла. Чем дальше шли дни, тем меньше мне приходилось играть, но полностью себя отпустить не давал страх. Вдруг мой настоящий характер как-нибудь заденет твою гордость, и ты прекратишь со мной общение. А когда ты начала постоянно задумываться о правильности решений своих родителей, мне стало завидно. Ты могла просто позвонить матери и попросить абсолютно все, чего душа пожелает, нужно было лишь угождать ей в ответ. А я делала то же самое годами, но никогда не имела такого источника неисчерпаемой помощи. А ты так легко от нее отказывалась, отрекалась, что я приревновала.

– Получается, тебе было нужно мое сострадание? Чтобы в нужный момент превратить мою доброту в свой спасательный круг?

Ангелина сухо кивнула и снова уставилась в пол. Алена чувствовала себя еще хуже, нежели утром. Отречься от семьи и видеть, как она в ответ отрекается от тебя, а теперь еще и человек, которого ты считала ближайшим другом. Как же противно и больно.

– Меня всегда поражало женское коварство, но это…

Алену бесили надменный игривый тон и нахальная ухмылка Романа.

– Тебе смешно? – рявкнула она.

– Нет. Вовсе нет. На самом деле это чертовски страшно, – он отставил свою кружку в сторону, – но мы не живем в идеальной модели. Мы живем в реальности. Жестокой, грубой, болезненной. Вы можете злиться друг на друга столько, сколько душе угодно, но делу это не поможет.

– Ты предлагаешь нам обняться и забыть все вышесказанное? – Ангелина саркастически ухмыльнулась. – Могла и не стараться объяснять.

– Действительно, – язвительно зашипела Алена.

Роман покачал головой.

– Ты сейчас чего хочешь этим добиться? – шикнул на последнюю он. – Она, – ткнул пальцем в Ангелину, – пыталась выжить, прошу заметить, в куда более суровых условиях, нежели некоторые. А ты в упор не желала замечать лезущего из шкуры вон парня под своим носом, довела беднягу до белого каления и родителей в придачу, каким бы дерьмом те ни были. Закрыли тему! Обе хороши! – он откинул голову на спинку дивана и провел пальцем по губам. – Вопрос, который нам сейчас стоит задать: так это что теперь со всем этим делать?

Глава 20

Алена благодарна Роме за вступление в часть ее новой жизни. Он ей казался проповедником. После лаконично заданного, но честного вопроса они с Ангелиной извинились друг перед дружкой.

– Я погорячилась, прости, – Алена стояла, обнимая себя руками.

Они остались в комнате вдвоем – Рома ушел ответить на срочный звонок, вероятно, они сегодня вырвали его с работы.

– Он прав: мы две свистанутые дуры, у которых больно завышенное самомнение, – фыркнула Лина. – Но, если ты не против, я была бы рада познакомиться с тобой заново, – она протянула вперед свою подрагивающую ладонь. – Меня зовут Молчанова Ангелина, я балерина. Ну, была недавно.

Алена засмеялась.

– Я совсем не против. Мое имя – Тонева Алена. Я успешный финансист, по крайней мере, пока, – подумав, она добавила наиграно тихо: – и надеюсь в скором времени сменить фамилию.

Их одновременно пробрал хохот. А когда пелена из страхов, грусти и нервозности отступила, они в унисон затараторили:

– Была балериной?

– В смысле «пока»?

Затем снова вернулся пастор всея Руси Роман, и они принялись искать решение проблемы. Алена содрогнулась, подумав, что пришло бы в голову Сашки, заметь он в ее квартире Рому; хвала небесам, его пока нет. Хотя она уже начинала беспокоиться. Когда родители только ушли, ей знатно осточертела его жалость, хотелось простого уединения, когда твои мысли никем не притесняемы в окружающем пространстве. Даже две активно думающие головы в одной комнате крадут друг у друга подключение к сети, оттого думать получается плохо. Но стоило горечи улечься, а душе – покрыться тонким слоем невесомой пыли, как совесть услужливо принялась расписывать, где сейчас может быть ее молодой человек и какие мысли может «нагулять».

Вот только прошел день, два, четыре – Саша говорил с ней строго о работе.

Спустя неделю, которую Алена впервые за многие годы посвятила своей персоне исключительно, она сидит за столом на кухне Ангелины, работает над последними штришками к предстоящему банкету. Улицы размывает в белой пелене, тихо потрескивает далеко не новый обогреватель в углу. Телефон снова пищит, Алена отрывается от очередного документа – это сообщение от Саши с окончательным списком гостей, количеством мест, блюд и продуктов, нужных к закупке.

Алена вспоминает, с каким спокойствием он принял ее просьбу дать ей время, – первое время в качестве хозяйки положения. Ему было неприятно, может быть, даже больно, но ни слова против она не услышала. Сейчас же, наоборот, слушая стоны вьюги за окном, пялясь в компьютер абсолютно пустыми глазами, Алена крайне остро воспринимала свое одиночество.