Искажение

Окна ее квартиры – почти вровень с землей. Горчинский узнал, что раньше это было техническое помещение, теперь выведенное в жилой фонд. Получается, сама квартира находилась ниже уровня земли. К удаче Горчинского, окна выходили не во двор, а на ту сторону, где росли высокие старые деревья и кучерявые кусты шиповника. За одним из кустов он и примостился, вооружившись биноклем и подключившись к микрофону смартфона Коржиковой. Камеру ноутбука она заклеила пластырем, и Горчинский усмехнулся, обнаружив это. Когда-то почти все заклеивали камеры ноутбуков, но вскоре, будто плюнув на саму идею, смахивающую на теорию заговора, перестали это делать. Что на самом деле не было лишено смысла.

Горчинский думал, что и дома Коржикова будет в форменной одежде, но она облачилась в просторный халат, распустила волосы, и, как показалось Горчинскому, с ее лица ушла вся благость. Теперь он видел просто полноватую девушку, не очень ухоженную, с мешками под глазами и опущенными уголками губ. Коржикова сидела на кухне, на столе перед ней стояла объемная кружка с чаем и стопка проездных карточек «Тройка». Она медленно перебирала карточки, каждую рассматривая так, словно они чем-то отличались друг от друга. Коржикова просидела около трех часов.

Горчинский не видел, что конкретно она делает с карточками, но ему показалось, что над каждой она что-то нашептывала, будто читала молитву. Вернувшись домой, он подключился к ближайшей камере, смотрящей на окно Коржиковой. Свет на кухне по-прежнему горел. Горчинский поставил уведомление, синхронизировав будильник с движением в квартире Коржиковой, чтобы не проспать ее пробуждение.

Будильник сработал в шесть утра. Горчинский вошел в систему с телефона. Коржикова уже порхала, перед ним снова была та счастливая кассирша из вчера. Он проследил за ней до метро «Багратионовская». Наблюдал за Коржиковой в вагоне поезда. Она была единственной, кто в вагоне не пялился в телефон и не читал книгу. Она рассматривала людей и, если пересекалась с кем-то взглядом, улыбалась настолько доброжелательно и искренне, что тут же получала улыбку в ответ. Катя Коржикова вышла из поезда на станции «Кутузовская». Здесь же она и работала. Через камеру, смотрящую на кассу, где сидела Коржикова, Горчинский видел, как она достала из сумки стопку карт «Тройка», аккуратно завернутую в пакет, надела перчатки, маску и положила проездные карты перед собой. К обеденному перерыву стопка разошлась. Продав последнюю карту «Тройка» из стопки, Коржикова радостно хлопнула в ладоши и закрыла кассу.

Горчинский подключился к камерам в комнате отдыха, где располагалась импровизированная кухня с микроволновой печью и чайником. Кроме Коржиковой в комнате за столом сидела еще одна девушка, примерно такого же возраста, как и Коржикова, немного миниатюрнее той, с собранными в хвост рыжими волосами и лицом, обильно усыпанным веснушками. Нетерпеливо ожидая, когда пропищит микроволновка, она выстукивала по столу сложный рваный ритм длинными ногтями. Наконец дождавшись, она достала пластиковый контейнер с синей крышкой и, облизываясь, поставила на стол. Коржикова пила кофе из большой кружки с логотипом метрополитена и ничего не ела.

– Худеешь? – спросила рыжая.

– Аппетита нет, – ответила Коржикова.

– Кать, всегда хотела спросить.

– Ну.

– Ты ничего не употребляешь? – Рыжая откусила от сосиски и отправила в рот ложку гречки.

– В смысле?

– Ну, всегда какая-то бодрая, что ли, у меня сил до обеда досидеть нет, ты же как заведенная и счастливая, мне кажется.

– Да, Тань, счастливая, – Коржикова отхлебнула из кружки.

– А как умудряешься? Я знаю, не замужем и детей нет, как получается?

– Наверно, не поверишь, но я очень люблю работу.

Рыжая не донесла до рта очередную ложку с гречкой и уставилась на Коржикову.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Знаешь, я смотрю каждый день на людей, покупающих проездные, и понимаю, что делаю очень важное дело.

– Пробиваешь по кассе? Важное! – Рыжая засмеялась и тут же закашлялась от попавшей не в то горло гречки.

– Нет, конечно, я помогаю им двигаться вперед. Каждый проданный мною проездной – это целая история, которая вместе с этим проездным, может, только начинается, а может, заканчивается, понимаешь?

– Не очень.

– Люди же не бесцельно куда-то едут, и не только на работу или с работы. Вот кто-то едет за женой в роддом, вот кто-то на похороны, а у кого-то первое свидание с любовью всей его жизни, а кто-то, может, едет кого-нибудь убить. И каждому я протягиваю проездной, чтобы проехать по дороге, в конце которой, возможно, человека ждет самое важное событие в жизни. Я счастлива от этого, но не только. – Коржикова допила кофе. – Мои проездные особенные, получив такой, человек, без сомнения, отправится в самое увлекательное и длительное путешествие, какое только может быть в жизни. Ты спрашиваешь, почему я счастлива? А многие из живущих могут похвастаться вот таким вот?

– Ну не знаю, Кать, странная ты какая-то.

Горчинский подключился к камерам на кассе, когда Коржикова вернулась на рабочее место.