Искажение

Лучшая неделя в моей жизни. Невозможно снова стать ребенком, особенно в моей ситуации, даже учитывая, что по возрасту я был еще ребенком; никуда не денешь память о каждом прожитом дне с рождения, которая делает взрослым. Но я был как старик, окончательно выживший из ума на почве деменции, и жаждал только заботы о себе как о младенце. Мама пекла мне маленькие пирожки с картошкой и с мясом, такие маленькие, чтобы удобно было есть моим крошечным ртом. Отец налепил миниатюрных пельменей. Эти люди не стали казаться другими, они не стали разумнее, но были родными и более реальными, чем раньше. Оттого, что не заглядывал в верхние миражи, окружающий мир стал осязаемым, в нем появились запахи, которых раньше не замечал, цвета, которых не различал; оказалось, что действительность была для меня и за меня, вся действительность вообще, и можно было быть только в ней.

Император Валентайно ушел в тот же день, когда вернул меня домой, вскоре от него доставили небольшой подарок – блокнот в красной обложке. Валентайно оставил в нем послание, я прочту его тебе, Тело, блокнот со мной. Слушай. «Здравствуй, Гюнтер Глаз. Напугал ты меня, конечно, но, знаешь, вот уже три дня как я не мычу и пребываю в нормальном состоянии. У меня появилась надежда, что так будет и дальше. Так что спасибо тебе большое, «глазастый», наверно, тебя мне послал бог, только не знаю, за какие заслуги. А может, богу и не нужны никакие человеческие заслуги на самом деле, как думаешь? Когда я прочитал в блокноте записанную тобой историю, то удивился, что есть такой человек, который не ставит во главу желание жить во что бы то ни стало. Скажу так, не то чтобы ты единственный, есть же люди, вообще добровольно лишающие себя жизни, но вряд ли найдется такой второй, кто обладает даром, обладает чем-то, чего нет у других, и не старается сохранить свою жизнь. Удивительный Гюнтер Глаз, так говорю тебе я – император Валентайно. И теперь, когда ты хочешь жить, я хочу предостеречь тебя от этой ловушки – жить только ради того, чтобы жить. Не живи просто так, пройди какой-нибудь путь, стань все-таки человеком, которому впервые сделали уникальную операцию, может, это как-то изменит мир к лучшему, а ты будешь причиной этого изменения. Познай тайну верхних миражей, может, они доступны, не только когда глаз вместо головы. Тебе повезло, Гюнтер Глаз, ведь у тебя есть возможность сделать себя уникальным по-настоящему, а не только потому, что ты родился вот таким. Рождение – не твоя заслуга, да и вообще никакого отношения к тебе не имеет, если ты понимаешь, о чем я. Так что живи, мой друг, и я тоже еще поживу. Твой император Валентайно».

Такие вот дела, Тело. С тех пор как вернулся домой, я только раз заглянул в верхние миражи здесь, с тобой, и загляну еще раз перед тем, как закончить свою историю. Загляну прямо сейчас, потому что слышу шаги, наверняка это наш добрый доктор идет, и сегодня тебе отрежут голову. Да, так и есть, вижу – целая бригада врачей. Прощай, Тело. Я почему-то уверен, что все будет хорошо. Значит, еще поживу и по большому секрету скажу тебе: я все-таки надеюсь, что верхние миражи останутся со мной. Останутся? Как думаешь?

Реализация Марка Тула

Марк Тул писал свой большой роман в голове уже десять лет. Он был уверен, что время сесть и писать натурально еще не пришло. Нужно событие, нужно потрясение, откровение, опыт, спонтанное познание сути всего сразу одним махом и в одно мгновение. И такое с ним случилось, когда закрылось сразу два отделения Сбербанка в его районе, и Марк Тул встал в очередь к банкомату, где собралось столько людей, словно это вообще последний банкомат на свете.

Через полчаса великого стояния Марк Тул понял, что, если у него нет сюжета, нет начала романа, нет середины и нет конца, нет даже идеи, о чем этот роман будет, он должен начать описывать все, что видит вокруг, тщательным образом заполнить страницы всеми возможными персонажами, которыми будет населена его великая книга. И уже там, в мире романа, они непременно начнут взаимодействовать, станут любить и страдать, рождаться и умирать – и обязательно между ними возникнет конфликт, так и случится, история достойна стать великой – история Марка Тула об одиночестве, меланхолии и унынии.

Свой псевдоним Мунгалов составил из имен двух любимых писателей: Джона Кеннеди Тула и Марка Агеева. Оба написали только по одной книге, но и Мунгалов не планировал написать больше. Только одна книга, думал он, одна монументальная книга, способная войти в историю и остаться в вечности. Он представлял, как увидит впервые свою книгу на полке книжного магазина, возьмет в руки тяжелый том в полторы тысячи страниц, на обложке которого будет красоваться: Марк Тул – «Акедия».

Когда Марк Тул оказался десятым в очереди к банкомату, он думал уже о себе не только как о писателе, но и как об увлеченном коллекционере насекомых, в чьих воображаемых энтомологических коробках под стеклом нанизаны на булавки все возможные характеры, судьбы, чувства, жизни и смерти.