Исход

Здесь тоже мало что изменилось. Охотник Асгрим, муж королевы, перебирал на ложе собольи и песцовые шкуры. На Эйтайни было вышитое узорами фиалковое платье. Она помешивала варево в котле, тёмно-зелёное и густое, как кашица из протёртых трав. И пахло от него — терпко. Ощутив дуновение ветра, королева обернулась. Фиалковые глаза вперились в Лайсве:

— Здравствуй, Горлица! Рада, что ты нашла свой путь.

Эйтайни поклонилась в пояс. Асгрим вздрогнул и открыл рот, ища глазами и не находя собеседника своей жены. Лайсве тоже поклонилась. Может, всё-таки взаправду?

— Передай Безликому, если исполнит обещание, я сделаю всё, что он пожелает, — добавила туата.

— Я слышу, подхолмовая ведьма. Не играй со мной. Всё будет в своё время, — ответил ей Безликий и приобнял Лайсве за плечи. — Нам пора.

Послышалось настырное:

— Мама! Мама!

Лайсве разлепила веки. Гед плохо спал из-за того, что последний клык никак не прорезался. Она потрогала лоб. Слегка горячий. Пришлось готовить успокоительный отвар и мазь на травах. Ничего сложного, к тому же с первыми соловьями проснулся Хорхор. Он помог. Вскоре Гед поел и снова уснул, позволив Лайсве заняться домашними делами.

Следующей ночью она снова встретилась с Безликим.

— Не терпится повидать брата? — спросил он, поднимаясь с ложа.

— С туатами ведь получилось. Я так долго ждала! — Лайсве посмотрела на него умоляюще.

— Ладно, попробуем. Представь его так же, как представляла Мельдау и холмы туатов. Всё, вплоть до мелких деталей.

— Он мог сильно измениться, — Лайсве потупилась с досадой.

— Только внешне. Близнецовая связь не слабеет с возрастом. Вспомни, как ты чувствовала нужду в нём в детстве, как тебе было плохо, когда вы расстались. Вспомни его запах, его внутренний образ, те эмоции, которые он вызывал, саму его душу.

Лайсве зажмурилась, представляя, что брат остался таким же подтянутым. Наверняка он всё так же ухаживал за своей внешностью и одевался по последней моде: в узкие штаны, сапоги с широкими отворотами и пряжками, короткий приталенный камзол, фетровую шляпу с залихватски загнутыми полями.

Вейас плутовато улыбался всем встречным девицам. Обаяние плохого мальчика кружило им головы, стоило только заметить задорные ямочки на его щеках. Насмешливые манеры и шалости вызывали восторг у знакомых. Но в глубине голубых глаз оседала горечь, ведь в душе судьба рыцаря его не удовлетворяла.

Впрочем, в военных действиях он не участвовал, служа дознавателем в Разведывательном корпусе Стольного. Вейас читал мысли преступников и предателей, записывал показания, чтобы судьи вынесли справедливый приговор.

Сейчас он присутствовал на допросе вместе с другими дознавателями и вооружённой до зубов охраной. В каземате ордена было затхло и сыро. Тускло чадили факелы. К стене был прикован раздетый до исподнего мужчина. По всему его телу темнели синяки и раны, щёки запали. Только разноцветные глаза тлели ярко из-под сдвинутых в страдании бровей.

Ауры во сне виделись необычайно чётко, различались даже глубинные слои души. Там, где должна была светиться, как маленькое солнце, внутренняя суть, обхватив сердце щупальцами, пульсировал антрацитовый спрут. Сверкали острые грани на его коже, шуршали едва различимые голоса.

Одержимый! Он не походил на тех, кого Лайсве встретила под стенами Эскендерии, но не узнать признаки было невозможно.

Палач с надвинутым на лицо чёрным колпаком приложил раскалённую кочергу к груди заключённого. Тот зашипел, извиваясь и гремя цепями.

— Говори, кому ты служишь! — пригрозил старший дознаватель в красном капитанском костюме. — Какие планы у Лучезарных? Зачем тебя подослали к графу Белимиру?

Одержимый молчал. Палач хотел ещё раз обжечь его кочергой. Дознаватель остановил его взмахом руки и влил в рот заключённого ядовито-зелёную жидкость из стеклянной колбы. Узник затрясся словно в припадке.

— Концентрированное зелье «веритас». Под ним даже тролли-колдуны раскалываются, — пояснил дознаватель, отставляя пустую посуду на стол. — Пришлось заплатить целителям из своего кармана, но он того стоит.

— Я не с-с-с ними, — нехотя ворочал языком одержимый.

Отравленный спрут вспыхивал агрессивно-алым, не позволяя угаснуть ауре. Она уплотнялась и восстанавливалась за считанные мгновения. Вот так одержимые и становятся неуязвимыми.

— Не с-с-с ними! Предвестники — ублюдки, пресмыкающиеся перед Небесным недоноском! — узник глотал воздух перед каждым словом, будто пытался заткнуть себе рот. — Они хотели отправить меня на переработку. Переработку, ублюдки! Г-г-граф обещал помочь, если я послужу ему. Но он предал меня! Предатель!

— Белимир — ещё один лазутчик Лучезарных? Но ведь он из неодарённых! — удивился Вейас. — Нужно срочно его проверить. Вполне вероятно, что он связан и с другими шпионами!

— Позже. Вначале закончим тут, — оборвал его старший и снова повернулся к заключённому. — Хочешь сотрудничать с нами? Мы обещаем защиту от Лучезарных. Скажи, что тебе известно об их природе.