Исход

Вослед четверолапому авангарду неторопливо и даже как-то лениво двигались запряженная парой колесница и верховой зверь. На широченной спине огромного как танк или даже как дом шестиногого зверя с комфортом расположились двое седоков, а на площадке более компактной колесницы уместилось сразу трое, нет, трое и возница впереди — четверо. Точно так и не скажешь, какое из транспортных средств производило большее впечатление: с одной стороны, огромный зверь просто подавлял своими размерами, мощью, тяжелой броней вместо тонкой, уязвимой кожи, с другой — утыканная горящими черепами колесница, которую влекли настолько жуткие твари, что слова ''увидел, обделался и умер от страха'' обретали вполне конкретный зримый смысл; с одной стороны, огромная пасть, прорва, в которую легко заехала бы ''Газель'', а постаравшись протиснулась бы и полуторка, с другой — ужасающий своим видом возничий колесницы, трехметровое создание о четырех глазах и шести руках, что уж создание держало в своих многочисленных руках слишком долго перечислять, но одно несомненно… и создание, и предметы в его руках более чем кто-либо в отряде казались частью этого враждебного всему живому мира.

На фоне чудовищного зверя, белой колесницы, ее возницы и влекущих ее тварей их седоки не производили такого впечатления… На звере две фигуры: одна поменьше, другая побольше, на меньшей черный как ночь доспешный комплект, на большей тоже комплект, но отличный по дизайну и из светло-серого металла, у меньшей огромный двуручный меч, положен на спину зверя как на стол, у большей сразу два более компактных меча, также положенных на спину зверя только руку протяни. Седоки скучают в пути, и каждый из них борется со скукой по своему: черная фигура постоянно елозит на пятой точке не в силах спокойно высидеть на одном месте даже секунду, сверкая любопытными глазами из прорезей шлема, вертит по сторонам головой и одновременно с немыслимой скоростью крутит в левой руке кривой изогнутый нож, иногда выписывая им невозможные, немыслимые по сложности связки, а правой терзает странно выглядевшую здесь и сейчас детскую игрушку (йо-йо) вызывающе ярко-красного цвета; мужчина в светло-серых доспехах давно снял шлем и без страха подставлял Миру Мертвых свое лицо, впрочем за время более чем трехдневного пути местные ''красоты'' ему приелись, и его вниманием безраздельно владела небольшая, но толстенькая книжка в потрепанном временем кожаном переплете. Трое на колеснице (не считая жуткого возницы) напоминали бы друг друга как братья, вернее сестры-близнецы (похожие плащи, одинаковые фигуры и лица), только вот две из них не сильно, но просвечивали насквозь, а третью, более плотную, облегал белоснежный под стать колеснице доспех. Владелица доспеха, красивая девушка эльфийской расы, так же как и хозяин интересной книги путешествовала без шлема на голове, и как и ему ей давно надоело зрелище окружавшего мира, однако полусонный взгляд по прежнему гуляет по равнине. Спутники эльфийки как манекены или роботы смотрели точно перед собой, равнодушные, безразличные и в любой момент готовые исполнить любой приказ своей госпожи — Мир Мертвых, как впрочем и любой из миров, их совершенно не интересовал.

Замыкал крошечный отряд самый настоящий великан — огромное, сияющее болезненным для глаз светом и неожиданно быстрое для своих размеров существо. Для примера: бронированный зверь с непоседливой игроманкой и любителем книг доставал великану только до колен, с трудом доставал. Из-за сияния сложно было понять, как точно выглядел великан, ясно только, что у него одна непропорционально огромная голова, чересчур длинные по отношению к телу руки и ноги, которых явно не одна пара и тех, и других, а вот две или три, а может быть четыре или больше невозможно было понять. Как и твари, что влекли колесницу, и ее возница, великан казался местным уроженцем, по крайней мере его вид вполне себе вписывался в окружающий компанию пейзаж.