Исход

Тобиас поворачивается ко мне, засунув руки в пошитые на заказ брюки.

– Я сделал тебе больно?

– Ты прекрасно знаешь, что нет.

Он снова смотрит в окно.

– Я ничего не знаю.

– По-моему, мы оба понимаем, что это ложь.

Он хмыкает. В кабинете повисают тишина и напряжение, как вдруг он тихо произносит:

– Прости, Сесилия. Я не имел права…

– Если планируешь просить прощения, то хотя бы смотри мне в лицо.

Тобиас явно не спал. На нем нет пиджака и галстука, рубашка расстегнута и помята. Он выглядит таким же поверженным, какой чувствую себя я. Тобиас открывает рот, чтобы заговорить, но я его перебиваю:

– Я дала тебе добро, потому что всегда это позволяла. Это было моим решением. Я этого хотела. Возможно, даже ждала, господи, я не знаю. Но это не важно. Я уезжаю.

Он сглатывает и еле заметно кивает.

Много лет назад я была одинокой девушкой, которая встретила одинокого короля, и мы оба страдали из-за чрезмерной гордости и безрассудно пали. Мы обманулись между моими романтическими убеждениями и его стремлениями, и теперь я чувствую только печаль.

Печаль по трем сиротам, брошенным на произвол судьбы из-за ошибок их родителей.

И я здесь для этого – чтобы обратиться к мальчику в этом мужчине и дать ему объяснения, которых он по праву заслуживает. Но как, черт возьми, мне ему об этом сообщить? Как сказать, что он построил империю на лжи? Что наши жизни схлестнулись из-за двух полюбивших друг друга людей, и один из них совершил ошибку, которая развязала войну – войну, имеющую прямое отношение ко мне.

– Я должна тебе кое-что рассказать.

Тобиас внимательно на меня смотрит, и я понимаю, что мое лицо побледнело. Сколь бы сильно я на него ни обижалась, меня терзает чувство вины.

– Я… – Яростно качаю головой и вытаскиваю из сумочки конверт.

– Сесилия. – Это приказ.

Слова так и рвутся из меня.

– Пожар, убивший твоих родителей, устроила моя мать. Это был несчастный случай. Ужасный несчастный случай.

Я настороженно смотрю на Тобиаса в ожидании реакции, а он даже не ведет бровью. Наоборот, в его глазах появляется интерес.

– Откуда ты узнала?

– Я нашла письмо матери, которое она написала Роману. – Я протягиваю конверт Тобиасу. – Вчера ездила в Джорджию и разговаривала с ней. Здесь ее признание. Оно написано за несколько месяцев до моего переезда в Трипл-Фоллс. Это письмо – главная причина нашей встречи. Это правда, и ты заслуживаешь ее знать.

Тобиас берет письмо и мгновение смотрит на него, после чего кладет на стол.

– Ты даже не прочтешь?

– Нет.

– Тогда ты должен знать, что Роман пошел на это, потому что она была…

– Я знаю.

Меня трясет так сильно, что я не сразу понимаю его ответ.

– Подожди, что?

– Я в курсе. Роман рассказал мне в день нашей встречи.

– День вашей встречи… ты знал? – Меня захлестывает гнев, и я, не веря своим ушам, откашливаюсь, твердо решив больше не проронить ни одной слезинки. – Ты не думал поделиться этим со мной?

– Это было одним из условий нашей сделки.

– Вашей сделки?

Сумка повисает у меня на плече, когда я резко его опускаю от выброса адреналина в кровь.

– Сукин ты сын. – Отвожу глаза и иду к окну, несколько секунд смотрю в него, пытаясь уложить услышанное в голове. – Черт бы тебя побрал, а я с ума сходила, пытаясь понять, как тебе в этом признаться. – Я поворачиваюсь и вижу, что он стоит рядом.

– Тебе полегчало? – Он слабо улыбается.

– Боже, Тобиас, я не знала, что могу тебя ненавидеть, но… – Я борюсь с каждой подступающей эмоцией.

– Но ты должна. Должна была ненавидеть с самого начала.

– Но ненависти у меня не было.

Я чувствую, как оцепенела. Я почти лишилась чувств, но ему не победить, полностью осквернив мое сердце. Это единственное, что я сохранила вопреки потерям, боли и предательству. И единственное, от чего мой отец не стал отказываться. Тобиас воинственно не впускает в сердце всех, кто его любит, – особенно меня. Но не потому, что он меня не любит, а потому что не может потерять. Я не могу стать еще одной жертвой в его войне с жизнью.

Вот что нас сломило.

История повторяется.

И я увидела это в тот момент, когда он сорвался. Я помню выражение его лица, когда держала в объятиях его мертвого брата. Это равносильно тому, как Роман увидел наставленный на его малютку-дочь заряженный пистолет.

Брошенный на меня взгляд перед тем, как уйти, был полон решимости.

Любовь никогда не побеждает у мужчин вроде Романа и Тобиаса.

Он предпочтет потерять меня при жизни, чем рисковать моей смертью, моей кровью на его руках.

Трусливый выход из положения. Его самоустранение, дабы не приплетать свое сердце. Забыть обо мне.

Но своему сердцу я не позволю охладеть, сколько бы ни наносили ему в прошлом боли и ни губили. И ради одной этой победы я рада, что в моих венах еще бежит алая кровь, а в груди верно бьется сердце. Я внимательно наблюдаю за Тобиасом и не могу найти ни намека на возмущение.

– Не понимаю, почему ты так спокоен.

– У меня были годы, чтобы с этим примириться. Чтобы продумать все наперед. И сожалений у меня немного. Я продолжаю делать то, что должно, независимо от причин, с чего все началось, и… – Тобиас протяжно вздыхает.

– И?