Исход

Правильно говорили его злейшие враги – хумансы: кто предупрежден – тот вооружен. Здесь, наверное, стоило придерживаться именно этого принципа. Это война было нечто большее, чем просто пролитие крови.

Король подошел к двери и на минуту замер в нерешительности. Хотелось что-то сказать Альфие, но слова комком застряли в горле при виде несчастной девушки, лежавшей на полу и заливающейся собственными слезами. Кто-то за нее предопределил этот путь, путь хранительницы тайны неведомого артефакта первородной расы, и теперь она была вынуждена нести за собой этот крест всю свою жизнь. Она ощущала то, что было скрыто от других, но не могла понять то, что чувствует.

Тамалий понимал, что только глупец может позавидовать ее дару. Ведь на самом деле эта хрупкая и слабая девушка чувствовала всю боль этого мира, которая проходила через ее сердце, которую она переживала, пропускала через себя, жила ею. Она понесла от неведомой Силы…

Получалось, что так. По-другому, наверное, быть просто не могло. От этого нельзя было ни отвлечься, ни забыться хотя бы на миг. Эти крики по ночам, когда Альфия просыпалась вся в поту и слезах после очередного ночного кошмара…

Тамалий вздрогнул. Король Местальэ боялся разговаривать с Альфией об этом. Девушка говорила, что не чувствует счастья, что чувствует такое, о чем ему не хотелось помыслить даже на миг. Это истощало Короля. Вода всегда просачивалась под лежачий камень, нужно было лишь время, а этого времени, чтобы идея нашла место в его сознании – было достаточно.

Хранительница тайны боялась войны…

Может быть он и не обратил на ее страхи внимания, если бы не предсказания жрецов, после разговора с древними духами. Но жрецы предсказали, что Местальэ не следует вмешиваться в эту войну. Поэтому, сам того не осознавая, Тамалий испытывал смешанные чувства, смотря на эту девушку в центре комнаты. Она вызывала его жалость, любовь, но, одновременно, порождала в душе какой-то необъяснимый гнев…

Король стиснул зубы и, отвернувшись от Альфии, вышел из своей спальни, хлопнув дверью. Может быть, стоило проявить осторожность, но для себя он все давно решил.

Корона Мрака звала Местальэ в бой, против баталий Империи и Арканума.

Глава 6

В главном зале замка Согруэль, в самом центре древнего и могущественного леса Фларлана горело несколько свечей. Посреди стоял круглый стол, но не тот стол, который был привычен для взгляда человека или орка – деревянный, правильных форм, покрытый лаком…

Нет, это был совершенно другой стол, непохожий ни на что, да и не являющийся столом в обычном понимании слова.

Буквально из пола, покрытого зеленой, как изумруд травой, росли корни, извиваясь и переплетаясь друг с другом. Местами на коричневых извилистых проростах можно было увидеть пробивающиеся ростки и зеленые почки. Причудливо переплетаясь, корни, возвышались над полом, скрепляясь друг с другом с четырех сторон. Это и был стол. Стол темных эльфов. То, что дала им природа, Сила могущественного и древнего Фларлана.

Рядом со столом росли точно такие же стулья, именно росли, потому что они, как и стол, вовсе не являлись мебелью, скорее они напоминали растение, кусты, возможно, причудливо выросшие деревья или лианы.

Такова была и обстановка в тронном зале. Казалось, что природа решила показать в этих стенах все свое великолепие и, если так можно было выразиться, мастерство. Ведь других эпитетов видя великолепие тронного зала вряд ли можно было найти.

Вокруг произрастали великолепные красивые цветы, разноцветные фиалки больших и малых размеров. Тут и там можно было увидеть красивейшие кипарисы. Цветы, деревья и парящие в воздухе бабочки нашли свое место тут в единой гармонии. Да и говоря о стенах тронного зала, нужно было делать поправку – стволы могучих дубов-великанов, устремившиеся ввысь и переплетенные друг с другом лианами, венчали зал по кругу.

Но важно было не это. Важно было то, что происходило в тронном зале дворца Согруэль в этот вечер.

За столом на стульях сидело двенадцать темных эльфов. Здесь были прекрасные эльфийки в черных как сам мрак нарядах, и гордые эльфы, одетые не так мрачно. Все они сидели за одним столом.

И только один из них выделялся из общей картины вечной молодости и красоты сединой и морщинами, столь необычными для этих мест. Можно было предположить, что этому темному много-много лет, и возраст старца давно перевалил за знакомые людям мерки десятилетий. Несмотря ни на что, он был весьма подтянут и строен, носил такие же гордые и величавые одежды иссиня черных цветов, как и его молодые соседи по столу. На его плечи спадали длинные пряди волос, которые, пусть и уступали шевелюре молодых эльфов по своей пышности и красоте, все же были ухожены, а одна прядь волос была схвачена в хвост.