Исход чумы

Это подействовало мгновенно. Завизжали, закричали, тут же началась страшная давка. Кого-то сбили с ног, подмяли. Крики паники переросли в крики боли. Толпа рванула к одному входу. Но тот был закрыт. Началась неразбериха, еще нескольких человек придавили, буквально размазав об стену.

Грязные, все в жиру от свинины полы только усугубляли положение. Люди скользили, падали, цеплялись за ноги других, только чтобы их не затоптали. Грянули выстрелы – это охранники подстрелили двоих из сопротивления.

И это вновь подлило масла в огонь. Крики, ужас, паника с утроенной силой.

Своркин успел отскочить к стене, пропуская слепую толпу.

«Какая мощь! – только и смог ошарашенно отметить он. – Слепая мощь, глупая, тупая. Как же просто вами управлять. Всеми вами. Только подкидывать страха – и вы уже все носитесь по залу, скользя в свином жиру, как на сковородке».

Стало смешно. Своркин рассмеялся, громко, никого уже не боясь. Пир и в самом деле удался на славу. Такого веселья он давно не испытывал.

От души насмеявшись, Своркин глянул на балкон, где совсем недавно стоял Петр Алексеевич. Теперь там было пусто. И от этой пустоты стало уже невесело.

– Где ты? – прошипел Своркин, рванув к лестнице, ведущей наверх. – Куда пропал? Или испугался? Труслив оказался, когда твою свиту всю перебили?

К своим цепным псам и Тринадцатому не воззвать – те сейчас в самой гуще заразы варятся, выискивая антидот. Да ищут ли? Только вид делают. А местная охрана слабовата, потому что Своркин знал все их хлипкие стороны. Основной боевой отряд был сейчас заперт в корпусе № 3-А. Они даже и не подозревали сейчас о том, что здесь происходит. Да и едва ли понимали, что заперты. Своркин передал им приказ, который якобы отдал сам Петр Алексеевич, – отдыхать перед ночным внеплановым рейдом. И отряд отдыхал, сладко нежась в кроватях, похрапывая, видя сны о прошлой жизни.

С этим отрядом тоже разберемся, но потом, когда основная часть плана будет выполнена. Этим бойцам повезет – им будет дан выбор. Весьма хороший, кстати, выбор – умереть или остаться в живых, присягнув в верности новому хозяину, Своркину.

Своркин поднялся наверх. Пригляделся, пытаясь понять, куда мог уйти тот, кто сегодня умрет. Выход тут был только один – лестница. Не мог же он испариться? Или сиганул с балкона?

Своркин хихикнул. Было бы хорошо, если так.

– Ты умеешь удивлять, Своркин, – произнес Петр Алексеевич, выходя из укрытия – стальной балки. – Уж не думал, что это будешь ты. Хотя надо было полагать, что нарыв зреет именно где-то поблизости.

– Зреет? – хищно улыбнулся Своркин. – Уже созрел. И сейчас прорвется.

– Ну, ты не перегибай, – холодно сказал Петр Алексеевич. – Все уже закончилось, для твоего отряда и для тебя. Все, конец. Отыгрался в революцию. Мыль шею – чтобы веревка мягче скользила.

– Это мы еще посмотрим, кому придется шею мылить.

Своркин достал заточку, которую сам лично выточил из элемента корпуса вентиляции. Крепкая сталь, острая как бритва. Чик! – и на том свете уже.

Петр Алексеевич снисходительно улыбнулся. И достал из-за пояса пистолет.

– И этим ты хочешь меня удивить? Ты жалок! Все, Своркин, – произнес он, целясь в своего помощника. – Ты выбываешь из этой игры. Навсегда. Прощай.

Грянул выстрел.

Глава 11. Дошедший

Пилюля вновь помогла. Макс почувствовал прилив сил, но только на этот раз вместе с силами пришло и еще что-то. Какое-то тяжелое ощущение, словно за спиной стоит смерть. Тревожность быстро сменилась страхом.

Максим крякнул, потряс головой. Понял – принял лишнего. Прошлая доза еще не прошла, а он добавил сверху. Вполне себе обычный передоз. Так что нужно двигаться, стараться выгнать химию вместе с потом.

Только вот каждое движение отдавалось в ушах барабанной дробью сердца. Да, этого тоже следовало ожидать. Вспоминая третий курс медицинского, Максим стал ожидать и других эффектов от таблетки.

Они не заставили себя долго ждать. Пришли галлюцинации.

Сначала слуховые.

– Максим! Максим! – голос Егора.

– Нет! – покачал головой парень, делая глубокие вдохи и выдохи. – Ничего этого нет!

Нельзя было позволить галлюцинациям поверить в них. Это просто воздействие определенных веществ на мозг, ничего необычного.

– Максим! Это же я! Не узнал?

– Нет! Тебя нет! Я тебя похоронил.

– Как это – похоронил? – удивился Егор. – Вот же я, тут! Ты чего, шутишь, что ли?

– Да какие уж тут шутки? – пробурчал себе под нос Максим.

– Ты куда? Меня подожди!

– Нет! – крикнул вдруг парень. – Оставайся тут!

– Но почему?

– Просто оставайся.

Как Максим ни удерживал себя, но все же обернулся на голос. И увидел Егора. Только был он не совсем таким, каким Максим запомнил его в последний раз. Вместо глаз – черные провалы глазниц, нос впал, одет в лохмотья, с плеч осыпается земля.

– Разреши я с тобой пойду! Мне в «Страну Радости» надо. Позарез надо.

– Я сам, – выдохнул парень.

– Как это – сам?

– Сам донесу до «Исполнителя желаний» твой рисунок.

– Уверен? – нахмурился Егор.

– Уверен.

Егорка молчал, понуро глядя себе под ноги.