Исход из Длинного Солнца

— Да. — Рог вдохнул чистый спокойный воздух. — И это еще одна причина для того, чтобы не прыгать. Иначе мне придется закончить ее прямо здесь. — Он постучал по палубе костяшками пальцев. — Прямо здесь; потом я еще немного порассуждаю о том, почему вы это сделали, и все. Не думаю, что это станет хорошей концовкой.

— Не должно стать, — согласился Шелк.

— Но именно так вы собирались закончить ее. Вы стояли слишком близко к краю, чтобы думать о чем-то другом. Что случилось, кальде? Что-нибудь… ну, не знаю. Что-то ранило вас, сильно ранило. Если бы я знал, что, может быть, я смог бы вам помочь. Или Крапива.

Шелк, не вставая, отвернулся; через мгновение он соскользнул по лакированному дереву к краю и свесил ноги над бездной.

— Давай сюда, Рог.

— Боюсь.

— Ты не упадешь. Чувствуешь, как плавно движется корабль? И я не собираюсь тебя сталкивать. Неужели ты думаешь, что я могу? Не столкну, обещаю.

Рог пополз вперед, лицом вниз.

— Вот так. Замечательное зрелище, возможно самое замечательное из тех, которые любой из нас может увидеть. Упомянув твой класс, ты напомнил мне, что, как предполагалось, я должен был обучать тебя — одна из моих многочисленных обязанностей, и именно та, которой я постыдно пренебрегал с того времени, как мы с тобой говорили в доме авгура. И поскольку я твой учитель, мое удовольствие и долг — показывать тебе подобные вещи всякий раз, когда я могу, и, если придется, заставлять тебя смотреть на них. Взгляни! Ну разве это не замечательно?

— Похоже на небоземли, — Рог рискнул посмотреть вниз, — но мы немного ближе и сейчас день.

— Намного ближе, и солнце уже начало утончаться. У нас осталось совсем мало времени, чтобы посмотреть на это великолепное зрелище. Несколько часов, самое большее.

— Завтра мы сможем посмотреть опять. Или выглянуть из одного из этих окон, которые есть во всех гондолах.

— Сегодня ночью дирижабль может разбиться, — сказал ему Шелк, — или его могут заставить приземлиться, по какой-нибудь причине. Или виток под нами может спрятаться в облаках, как сегодня утром, когда я выглянул из окна. Давай глядеть, пока мы можем.

Рог подполз на палец ближе к краю.

— Внизу город, даже больше Вайрона, и эти крошечные бледные пятнышки — его жители. Видишь их? Они так выглядят, я уверен, потому что глядят на нас. Скорее всего, они никогда не видели дирижабль или хоть какую-то летучую штуковину больше летуна. Они будут говорить об этом месяцами, возможно годами.

— Это Палустрия, кальде?

Шелк покачал головой:

— Палустрия лежит в совсем другом направлении, так что это, безусловно, не Палустрия. Кроме того, она находится не очень далеко от Вайрона, а мы уже улетели намного дальше. Мы поднялись в воздух рано утром, и с тех пор летим на юг или восток. Хороший всадник сможет проскакать такое расстояние за неделю, самое меньшее.

— Я никогда не видел таких странных зданий, — рискнул сказать Рог. — И, кроме того, нет болот. А все говорят, что Палустрия окружена болотами.

— Их превратили в рисовые поля, так мне говорили — если не все, то, по меньшей мере, большую часть, и, несомненно, самую близкую к городу. Но в этом году у них неурожай, из-за засухи. Говорят, что за всю историю Палустрии такого не было, никогда. — Какое-то время Шелк молчал, глядя на город внизу.

— Могу ли я спросить кое-что, кальде?

— Конечно. И что?

— Почему здесь ветер не сильнее, чем внизу? Я никогда не был в горах, но однажды майтера читала нам о них, и там было сказано, что в горах все время дует сильный ветер. Если смотреть вниз, то понимаешь, что мы летим очень быстро. Мы довольно скоро долетим до края города, а ведь он достаточно большой. Так что мы должны чувствовать ветер.

— В точности то же самое я спросил у пилота, — сказал ему Шелк, — и готов был кусать себе локти от собственной глупости, когда она мне ответила. Взгляни туда, вверх и наружу, и ты увидишь моторы, которые все еще работают. Замечаешь, как медленно они крутятся? Ты практически можешь различить деревянные лопасти; но когда моторы заработают быстрее, перед каждым из них останется только туманное мерцающее пятно.

— Как у мельницы.

— Что-то в этом роде; но лопасти мельницы крутит ветер, а эти вращаются моторами и сами создают ветер, который несет нас туда, куда мы хотим. Сейчас они создают очень мало ветра — ровно столько, чтобы не дать нам опрокинуться. Нас несет естественный ветер; и поскольку мы летим вместе с ним, вроде сухого листа или одной из тех бумажных полосок, которые ветер срывал с нашей триумфальной арки, нам кажется, что воздух почти не движется.

— Мне кажется, что я понял. А что будет, если мы повернем и попытаемся лететь в другом направлении?

— Тогда спокойный воздух превратится в ураган.

Гладкая деревянная палуба, на которой сидел Шелк, наклонилась и едва не ушла из-под него.

— Патера!

Он почувствовал, как Рог схватил его сутану. Оставшиеся моторы зажужжали громче.

— Со мной все в порядке, — сказал он.

— Вы могли соскользнуть! Я едва не упал.

— Нет, если гондола не начнет крениться сильнее. — Бродячий ветерок взъерошил соломенные волосы Шелка.