Исход контракта (СИ)

За окном глубокая ночь. Я лежу в своей кровати, рассматривая на потолке тени от деревьев с улицы, колышущиеся под дуновением теплого летнего ветра. После проведенных двух месяцев спящим в кресле в ее комнате, моя кровать кажется раем, но сна ни в одном глазу. Я прислушиваюсь к звукам за дверью, но ничего не слышу: ни всхлипов, ни плача, ни крика. Это первая ночь, когда ее не беспокоят кошмары. И я пытаюсь понять почему. Может все же наша с отцом теория была верна, и ей просто нужна была новая цель в жизни? Я видел страх в ее глазах, когда встретил ее вечером в коридоре. Но после нашего разговора она будто посмелела, в ней снова появилась маленькая искорка. Но для нас это целая искра надежды, которая вернет ее не к существованию, а к полноценной жизни.

С каждой ночью, которую я провел рядом с ней, наблюдая за тем, как она спит, и с каждым ее случайным прикосновением ко мне во сне, я понимал, что больше и больше привязываюсь к ней. Странно это осознавать, сравнивая ее с остальными женщинами, ведь намеренно она не приложила к этому никаких усилий. Я допустил это сам.

Алексис выглядела уставшей, с темными кругами под глазами, худой и безжизненной. Но в то же время она была все той же хрупкой и маленькой Алекс, которую я встретил впервые в баре. Я понимал, что только мы сможем вернуть ей тот огонь и радость в глазах, которые были у нее прежде и придавали ей тот едва уловимый чарующий шарм, способный покорить и поставить добровольно на колени. Думаю, именно на это я и попался.

Я поворачиваюсь на бок и, укрывая себя одеялом, закрываю глаза. Но спустя двадцать минут понимаю, что я не смогу уснуть, пока не проверю, что с ней все хорошо. Черт, кажется это становится навязчивой идеей.

Встав с кровати, я надеваю белую футболку и завязываю шнурки пижамных штанов, которые так и норовят сползти вниз. Я тихо открываю дверь своей комнаты и подхожу к ее. Стоит ли делать это? Вечером Алексис попросила оставить ее одну.

Я тяну руку к дверной ручке золотого цвета, но замираю, затаив дыхание. Черт. Я боюсь, что если открою эту дверь, то не смогу оставить ее одну. За каких-то пару месяцев, она стала так нужна мне. Просто необходима. Каждый день я мчался с работы, чтобы только узнать как у нее дела или увидеть. Но когда я был рядом, то мы молчали. Эта потребность была непонятной для меня. Несмотря на то, что с ней сделал этот урод, мне все равно хотелось прикасаться к ней, обнимать, целовать. Я старался держать свои мысли под контролем, чтобы не дать волю рукам, иначе это стало бы непоправимой ошибкой.

- Твою мать! – стону я и упираюсь лбом в дверь, но рука уже поворачивает ручку, и я толкаю ее вперед.

Девушка спокойно лежит в кровати, укрывшись белым одеялом. Ее волосы растрепанно разметались по подушке и несколько прядей упали на лицо. Мне становится жарко, и я сглатываю от того, что во рту все пересохло. Но мои ноги уже привели меня прямо к ее постели. Все как во сне или трансе, я вообще не соображаю и половины, когда она рядом со мной или в поле моего зрения. Тянусь рукой к упавшим прядкам и убираю волосы с ее сонного лица, от чего ее носик слегка морщится.

- Мама? – тихо произносит девушка, а я, напрягаюсь, думая, что она проснулась и делаю шаг назад, затаив дыхание. – Мама, я буду мстить. Я должна, - тихим рокотом произносит она и медленно переворачивается на другой бок.

Мстить? Это она о Райте?

Я быстро выхожу из комнаты, и тихонько прикрываю дверь, чтобы не разбудить девушку. От услышанного мой сон просто отбило, поэтому я решаю спуститься на кухню и налить стакан молока.

Твою мать, что она задумала? Надеюсь, она не про этого мудака. Я не дам, просто не позволю сделать это без меня или еще что хуже – в одиночку. Но она ни за что не расскажет мне или отцу о своем намерении, в этом я уверен. Будет молчать, и держать все в себе, как и было все два месяца. Упрямая до невозможности. А эти чертовы психологи, что они там ей наговорили? Только дохрена денег на них ушло.

Открыв дверцу холодильника, я достаю пакет молока, и наливаю белую жидкость в прозрачный стакан. Несколько больших глотков утоляют мою жажду, и я, облокотившись на стол локтями, кладу голову на руки.

Как же я устал. Устал понимать себя и пытаться понять ее. Что мне это даст? Почему я повяз в этом? Но я не могу себя пересилить, она снова цепко засела в моей голове. И я опять возвращаюсь мыслями к ее сну: что же ты надумала, девочка? Какие мысли роятся в тебе. Нет, нельзя тебе позволить наделать глупостей. Ни в коем случае.

- Мистер Эванс? – слышу за спиной испуганный голос горничной. Подняв голову, я вижу седовласую женщину в длинной сорочке, которая пытается отдышаться, поскольку не ожидала меня встретить так поздно.

- Прости, Лиза. Такая жара. Решил выпить молока, - поднимаю стакан с остатками молока.

- Хотите, я что-нибудь приготовлю для вас? – спрашивает она, направляясь к холодильнику.

- Нет, нет, что ты! Я, пожалуй, пойду спать.

Поднявшись к себе, я снова нахожусь в пустой комнате, но теперь, как только моя голова касается подушки, я тут же проваливаюсь в глубокий сон.