Читаем Исход Никпетожа полностью

Исход Никпетожа

СТИХИ И ЗАПИСИ ВИКТОРА ШАХОВСКОГО.

Можно из каждой литературы, даже больше, — из каждого автора извлечь сок, сущность, квинт-эссенцию, — и на этом строить выводы. Мне кажется, мне это удается в стихах. Например:

БРЕТ ГАРТ.

Салли Доус вчера сказала, Да, сказала мне она, Что ко мне доверья мало, И что ложь во мне видна. Хорошо. Я знаю тропу По дороге в Браунсвиль. В деле—Гарри-рудокопу Не уступит Черный Билль. Выпью весь салун авансом, Но о деле — ни гу-гу. Словно сладить с дилижансом И один я не могу. Длинный Смит со мной покатит, Семь сынков возьмет лихих... Неужели мне не хватит Семь зарядов на троих? Вот шериф-то наш залает, Да в погоню... Ну, так что ж? Ведь зато она узнает, Есть ли в Черном Билле ложь.

КЛЯТВА:

Клянусь под страхом смертной казни никому не разглашать программы, тактики и Устава Вольных Братьев. Клянусь на Черепе, Плаще и Шпаге во всем, всегда и всюду следовать приказаниям Великого Мастера Ложи. Клянусь, рискуя кровом, пищей и жизнью, оказывать приют, гостеприимство и покровительство каждому из братьев, обменявшемуся со мной знаком каменщиков. *** Великий Мастер отбыл в Рим. Планеты и Млечный Путь ему благоприятствуют. *** Приятно чувствовать тайность. ***Я люблю красивые слова. Например: ипекакуана. Это слово пахнет ромашкой. Или еще: силлогизм. Это палка такая. А кому я могу об этом сказать? Смеяться будут, только и всего. Да и не соответствует идеологии. Да и вообще признак вырождения.***Как трудно жить. ***Кто я такой? Зачем я живу? Т.-е., мое место в жизни, перед кем я ответственен, да и что такое мир в конце концов? Дело в тайне жизни. Вообще, тайна жизни раскрыта, жизнь всякого не более, как механическое сцепление атомов; атомы распадаются, электроны распыляются, жизнь прекращается — и ВСЕ. Нет, вопрос-то в том, почему я такой, а не другой.Всякая вещь познается сравнением. 1) Сравнивать себя, напр., с ребятами я не могу, потому что всякое сравнение окажется в мою пользу; 2) познать себя можно только генетически. Вот почему я должен обратиться к тем, кто произвел меня на свет, т.-е. к предкам. Матерьял у меня такой: 1) прадед Виталий Федорович; 2) отец.Сначала о прадеде. Он был помещик и масон. Но это не значит, что он был прямая линия, и, приняв крепостную жизнь и масонство, так и не сомневался никогда. Нет. Он идеалистически искал истину, и потому что идеалистически, он и уперся в тупик. Можно сравнить его с Пьером Безуховым. Но Пьер кончил мещанским прозябанием и цацканьем с ребятишками и пеленками, а прадед мой до самой смерти все чего-то искал и искал.2) Отец. По крови он — аристократ, по социальной среде—буржуа. Это значит, что в моей крови масса таких шариков, которые, ударяя в сердце и мозг, толкают меня к командованию над массами, что совершенно не выдерживает критики. Затем, те же шарики заставляют меня философски мыслить в раннем возрасте. Это вредно и значит, что я выпадаю из возраста, и этим самым становлюсь уродом, не таким, как все, а чем-то особенным, что в переживаемую нами эпоху выхода на арену пролетариата и беднейшего крестьянства является не прогрессивным, а наоборот. Конечно, и во время диктатуры пролетариата могут быть вожди, творцы, художники, и вообще выделяющиеся личности, но они должны выходить из рядов правящего класса, а не класса, сходящего со сцены.Какой же м о й класс? Аристократии нет. Отец в мирное время был адвокатом, а теперь пытается стать нэпманом, то-есть пролезть в буржуа. Для этого переменена фамилия, что меня всегда мучило, потому что это — ложь. Он перед коммунистами извивается, что-то толкует насчет новых людей, но его идеология туманная и насквозь пропитана буржуазностью. Конечно, это вполне понятно, потому что он всегда состоял на службе у буржуазии. Теперь он сам хочет стать в ряды буржуазии, и это ему отчасти удается. Но я-то этого не хочу. Так или иначе, а это мое происхождение сказывается. Должно быть, будет полный разрыв между отцом и мной, потому что на мои убеждения он не сдается, хотя лебезит перед коммунистами и даже научился жарить цитатами из вождей.—Да еще,— говорит,— надену парт-картуз, так тогда и чорт мне не брат. Я-то знаю, что все это — притворство, но... рука не поднимается на родного отца. Самая хорошая иллюстрация к моему отцу, это когда приходит Иван Иваныч — с ним отец дела ведет. Тут отец думает, что он среди своих и распоясывается во-всю. У нас в столовой висят издания агитпропа Наркомзема о мелиорации, о яйценоскости кур... Так вот, когда Иван Иваныч приходит, отец кричит прислуге: — Товарищ Маша, потрудитесь дать нам закусить. А что, Иван Иваныч, не испробовать ли нам яйце-нос-кость Госспирта? — И если Маша долго копается, отец кричит: — Будет вам там мелиорацию разводить! Маша принесет закуску, отец ей: — Товарищ Маша, у вас женотдел развязался. Маша, конечно, смущается. Или мне: — Витька, застегни свой орграспред... Все это — ради издевательства.Так вот, каковы мои предки. Отсюда ясно, каким могу быть я.

КНУТ ГАМСУН.

В бору неразгаданном я Блуждал средь оврагов и балок,— И встретился с ним у ручья. В убежище девиц-русалок. Зеленой тряся бородой, Он спрыгнул с высокого клена... Хоть старый—а был молодой, И полный весеннего звона. Он крикнул с размаху: — Эй, ты! Зачем мои думы подслушал? Не прячься со страху в кусты. Ты первый покой мой нарушил. Ты первый подкрался, как тать. Теперь среди нас поживи-ка... И взялся он тут хохотать. За ним залилась ежевика, За ней засмеялся ручей И влажные росные травы, И сотни сосновых свечей Качались от этой забавы... И я, как в дурмане, стоял,— Я—жалкий, потерянный, нищий... А он-то, а он хохотал, Зеленой тряся бородищей! ***Собрание Вольных Братьев — 8 июля, в 8 часов вечера. Отсчитай восьмой дом в восьмом квартале, сделай восемьсот шагов в сторону и иди прямо по тропинке. Дойдя до леса отсчитай восьмое дерево и, углубись на восемьдсят шагов в лес. Только восемь братьев делают собрание действительным. Братьям быть при шпагах и прочих знаках Ложи.***Сарагосса — свист в ночи. * * *Я люблю, но не лю - - - А может? Нет.