Исход (Том 1)

Он вспоминал кролика. Не мог отделаться от этих мыслей. В школьной лотерее он выиграл кролика вместе с клеткой. Отец не хотел, чтобы сын держал его, но Ллойд все же уговорил отца, пообещав, что будет ухаживать за кроликом сам и покупать корм на собственные карманные Деньги. Ему нравился этот кролик, и он действительно ухаживал за ним. Поначалу. Дело было в том, что постепенно он забывал о таких вещах. Так было всегда. И в один прекрасный день, когда Ллойд беззаботно раскачивался на качелях, подвешенных на полузасохшем клене позади их шаткого домика в Маратоне, штат Пенсильвания, он вдруг внезапно выпрямился, вспомнив о кролике. Он не вспоминал об этом несчастном создании… в лучшем случае недели две. У него это абсолютно выскочило из ума.

Ллойд побежал к маленькой пристройке позади сарайчика (тогда, как и теперь, тоже было лето), и когда он вошел в этот сарайчик, слабый запах ударил ему в лицо, как оплеуха. Шерстка, которую он так любил гладить, стала грязной и свисала клочьями. Белые личинки деловито сновали в углублениях, из которых на него когда-то смотрели милые розовые глазки кролика. Лапки были изодраны и окровавлены. Ллойд попытался убедить себя, что лапки окровавлены потому, что кролик пытался прорыть путь на свободу (несомненно, именно так и было), но некая испорченная, темная часть его рассудка зашептала, что, возможно, кролик в агонии невыносимого голода пытался съесть самого себя.

Ллойд выкопал глубокую яму и похоронил кролика вместе с клеткой. Отец никогда не спрашивал его о кролике, возможно, даже забыл, что у сына был кролик, — Ллойд не отличался особенной сообразительностью, но превращался в гиганта мысли, когда дело касалось компромата против отца, — но Ллойд никогда не забывал об этом. Ему всегда снились очень живые сны, но сериал о смерти кролика превратился в сплошной кошмар. И теперь воспоминание о кролике снова вернулось к нему, пока он, скрючившись, сидел на тюремной койке, пытаясь заставить себя поверить в то, что кто-то придет, кто-то обязательно придет и освободит его. У него не было этого смертельного гриппа; просто он был голоден. Как был голоден тогда его кролик.

Где-то после полуночи Ллойд уснул, а поутру принялся откручивать ножку койки. И теперь, глядя на свои окровавленные ладони, он с обжигающим ужасом вспомнил лапки давным-давно погибшего кролика, которому он не желал ничего плохого.

Сразу после полудня 29 июня ножка была полностью откручена. В самом конце болт поддался необыкновенно легко, и ножка с грохотом ударилась о пол камеры, а Ллойд в недоумении оглядывался вокруг, пытаясь понять, на кой черт ему сдалась эта ножка длиной около трех футов. Он схватил ее и стал стучать по стальной решетке.

— Эй! — крикнул он, когда решетка отозвалась на его призыв громким гонгообразным гудением — Эй, я хочу на волю! Я хочу выбраться из этой дыры, понятно? Эй, черт побери, эй!

Ллойд отступил и прислушался к затихающему эху. На мгновение воцарилась абсолютная тишина, а потом откуда-то донеслось восхищенно и хрипло:

— Мама! Сюда, вниз, мама! Я здесь!

— Го-о-о-споди! — выкрикнул Ллойд и швырнул ножку в угол. Сколько часов он сражался за нее, изувечил пальцы, и все только ради того, чтобы разбудить эту ослиную задницу.

Он присел на койку, приподнял матрац и достал кусок засохшего хлеба. Он долго боролся с искушением добавить еще и горсточку фиников, убеждая себя, что это неприкосновенный запас, но все равно съел и их. Ллойд поглощал их один за другим, морщась, растягивая хлеб, чтобы забить этот липкий фруктовый привкус во рту. Когда с этим жалким подобием еды было покончено, Ллойд бесцельно подошел к зарешеченной правой стороне камеры и, заглянув к соседу, еле сдержал крик ужаса и отвращения. Тело Траска свешивалось с койки, штанины брюк задрались вверх, обнажив голые ноги. Тапочки, которые выдают в тюрьме, он надевал на босу ногу. Огромная жирная крыса наслаждалась обедом, взобравшись вверх по ноге Траска. Ее омерзительный розовый хвост аккуратным кольцом обвивал серое туловище.

Ллойд отошел в угол и подобрал кроватную ножку. Затем вернулся обратно, смутно надеясь, что крыса видела его и решила удалиться туда, где компания не была столь живой. Но крыса сидела спиной к нему и, насколько Ллойд мог судить, даже не догадывалась о его присутствии. Ллойд прикинул расстояние на глазок и решил, что ножка прекрасно достигнет цели.

— Хах! — хрюкнул Ллойд и с силой опустил ножку. Та сбила крысу с ноги Траска, и тело Траска с мягким стуком упало на пол. Крыса лежала на боку. На ее усах дрожали капельки крови. Задние лапы двигались, как будто маленькие крысиные мозга приказывали ей бежать куда-то, но, продвигаясь по спинному мозгу, эти сигналы ослабевали. Ллойд снова ударил и прибил крысу.

— Так тебе, гадина! — выкрикнул Ллойд, затем отбросил ножку и побрел к койке. Испуганный не на шутку, он, казалось, вот-вот расплачется. Собрав все силы, Ллойд закричал через плечо в гулкую пустоту коридора:

— Как тебе нравится крысиный рай, б…?

— Мама! — радостно донеслось в ответ. — Ма-а-а-ма-а-а-а!