Исход (Том 1)

Наконец он поднялся, нашел свечу и зажег ее лежавшей на столе зажигалкой. В слабом желтом свете свечи он увидел Рея Бута. Тот лежал на полу лицом вниз, словно мертвый кит, выбросившийся на берег. Вокруг черного отверстия в его рубашке быстро расплывалось темное пятно. Крови было очень много. В неясном мерцании свечи тень Бута протянулась к самой дальней стене, огромная и бесформенная.

Постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону, Ник побрел в маленькую ванную, все так же прикрывая ладонью глаз, а потом взглянул в зеркало. Он увидел, как кровь просачивается сквозь пальцы, и неохотно отнял руку. Он не был уверен, но подумал, что теперь, возможно, станет одноглазым вдобавок к тому, что был глух и нем. Ник вернулся в кабинет и пнул ногой обмякшее тело Рея Бута.

— Ты расправился со мной, — сказал он мертвому. — Сначала мои зубы, а теперь вот глаз. Ты счастлив? Ты бы с удовольствием выдавил мне оба глаза, если бы мог сделать это, ведь так? Выдавить мне глаза и оставить меня глухим, немым и слепым в мире мертвых. Тебе бы это понравилось.

Ник снова пнул Рея, и от чувства, что его нога погружается в мертвую плоть, ему стало дурно. С трудом он Добрался до дивана и сел, уронив голову на руки. Снаружи стало совсем темно. Снаружи погасли все огни мира.

Глава 34

Очень долго, целыми днями (сколько дней? кто знает? но уж точно не Мусорщик), Дональд Мервин Элберт, известный близким и одноклассникам в далеком прошлом как Мусорщик, слонялся по улицам Паутанвилла, штат Индиана, ежась от страха перед голосами, звучащими в его голове, увертываясь и пытаясь закрыться руками от камней, которыми в него швыряли призраки.

— Эй, Мусорщик!

— Эй, Мусорщик, не замочить ли тебя? Сделал ты хоть один приличный пожар сегодня?

— А что сказала эта старая корова, леди Сэмпл, когда ты сжег ее пенсионный чек, Мусор?

— Эй, детка-грязнуля, хочешь купить немного керосина.

— А как тебе понравился шоковый шалман в Терре-Хот, штат Мусоришко?

— Мусор…

— … Эй, Мусорщик…

Временами он понимал, что все эти голоса нереальны, но иногда громко кричал, требуя, чтобы те замолчали, с единственной целью — убедиться, что этот звучащий голос принадлежит ему, это он возвращается к нему, отраженный домами, витринами магазинов, отскакивая от шлакоблочной стены мастерской «Моем автомобили до блеска», где он работал раньше и где сидел теперь, утром 30 июня, и жевал огромный бутерброд с арахисовым маслом, желе, помидорами и горчицей «Золотой дьявол». Только его голос, и ничей другой, ударялся о дома и магазины, разворачивался как непрошеный гость и возвращался в его уши. Потому что по неведомой причине Паутанвилл опустел. Все уехали… уехали ли? Они всегда говорили, что он сумасшедший, и единственное, что могло прийти в голову этому безумцу, это то, что его родной город пуст и что здесь никого нет, кроме него. Но взгляд его постоянно возвращался к виднеющимся вдали цистернам с горючим, огромным, белым и круглым, похожим на низкие облака. Они стояли между Паутанвиллом и дорогой, ведущей в Гэри и Чикаго, и он знал, что хочет сделать и что это не просто мечта. Это было плохо, но это не было мечтой, и он вовсе не собирался удерживать себя.

— Обжег пальцы, Мусор?

— Эй, Мусорщик, разве ты не знаешь, что после игры с огнем мочишься в постель?

Что-то просвистело мимо него, он всхлипнул и поднял руки, роняя бутерброд в пыль и прижимаясь щекой к плечу, но ничего не было, никого не было. Позади шлакоблочной стены «Моем автомобили до блеска» было только скоростное шоссе № 130 штата Индиана, ведущее в Гэри, но сначала оно проходило мимо складов с горючим «Чири ойл компани». Продолжая всхлипывать, он подобрал бутерброд, обмахнул серую пыль с белого хлеба и снова стал жевать.

Были ли они только воображением? Его отца шериф застрелил на улице, рядом с методистской церковью, и с тех пор Дональд вынужден был жить с ними.

— Эй, Мусор, шериф Грили пристрелил твоего папашу, как взбесившуюся собаку, знаешь об этом, чудик, дурачина?