ИСККОН в семидесятые

Суть в том, что он постоянно физически слабеет. Это не означает, что мы должны все время быть вдали от него и проповедовать, полагаясь лишь на его вани. Он нуждается

в заботе, утешении, стимуле к жизни. Если он получает

достаточно, и если мы в достаточной степени молимся Кришне, тогда – «О Господь Кришна, если есть на то воля Твоя, исцели Шрилу Прабхупаду». Мы не можем быть бессердечными

и оставить его «умирать», как поступают с простыми стариками. В этом свете я вижу, что чем бы ни мотивировался мой нынешний приезд сюда, это было правильным решением. Через две недели мне надо вернуться

в США, но если потребуется, я должен буду прилететь

опять.

Понемногу прибывают остальные члены Джи-би-си.

В одиннадцать часов дня я печатал и услышал, что в храме Гурукрипа Махарадж ведет большой киртан. Вдруг меня осенило: должно быть, Шрила Прабхупада прибыл на даршан

к Божествам. Мы с Джаядвайтой бросились туда и присоединились ко всем преданным во внутреннем

дворе. Шрила Прабхупада сидел в своем паланкине и смотрел на Божеств. Все танцевали и пели под аккомпанемент

мриданг

и каратал. Потом Шрила Прабхупада не сразу

вернулся в свою комнату, а совершил в паланкине обход

вокруг храма. Под ярким солнцем мы все шли следом. Потом Шрила Прабхупада вернулся к себе. Он лег, а некоторые

преданные продолжали тихо петь, аккомпанируя на одной паре маленьких каратал. Я спросил Гурукрипу Махараджа, не сказал ли Шрила Прабхупада что-нибудь, вернувшись в комнату. «Он ничего не говорит», – ответил

382

Гурукрипа. В главе «Описание осени» книги «Кришна» духовный учитель сравнивается с водопадом, в котором иногда есть вода, а иногда нет. Он иногда говорит, а иногда

молчит. Он не обязан.

7 октября

В какомто смысле будущее важнее настоящего, но то, как мы сейчас ведем себя вместе в присутствии Шрилы Прабхупады, сформирует характер наших последующих

отношений друг с другом. В эти дни мы сидим возле

Прабхупады, зная, какие преданные могут лучше служить

его телу или избавлять, насколько возможно, его ум от последних беспокойств.

Вчера мы получили письмо от женщины, связавшей для Шрилы Прабхупады чадар. Она пишет, что плакала, когда вязала. Услышав это, Прабхупада заплакал и укрыл чадаром

ноги. В эти последние дни я не могу сделать ничего,

сравнимого с действиями слуг, секретарей, певцов, которые стараются создать удобства Шриле Прабхупаде, и меня сжигает ревность и зависть. И я не являюсь гигантом

служения в разлуке – в отличие от этих больших руководителей,

у которых так много обязанностей, что они не могут находиться рядом со Шрилой Прабхупадой.

Время от времени я скромно прихожу к постели Шрилы Прабхупады, немного пою, но вскоре начинаю засыпать.

Я не веду киртан, не делаю массаж и не забочусь о Шриле Прабхупаде еще как-то. В этом отношении я медлительный.

Частично – из-за благоговения перед Шрилой Прабхупадой, неуклюжести, неумелости, а также из-за отсутствия

любви, которая проявляется невзирая на условия,

из желания угодить другому. Понятно, что я не являюсь

худшим из обидчиков, но жить-то мне с собой, а не с другими.

Я должен признать свое положение – «не самый лучший

преданный» – и не чувствовать себя уязвленным, когда со мной обращаются не как с «самым почитаемым из старших учеников». Это труднее всего. Когда меня иг

383

норируют, я чувствую себя как змея, на которую наступили.

Но обычно я этого не проявляю внешне, поэтому имею репутацию довольно смиренного. Смирение, честность и слабое лидерство.

Короче, если бы будущее этого Движения зависело от меня (такого, какой я сейчас), то ситуация была бы плачевной

и для других, и для меня. Но поскольку даже эту исповедь я не могу писать понастоящему правдиво, то должен остановиться.

Очень важно понимать вапух

и вани. Вапух

всегда описывается

как менее важный и временный вид общения, но сейчас наши отношения со Шрилой Прабхупадой должны сосредоточиться на вапух.

Мы во Вриндаване собрались вокруг Шрилы Прабхупады в его последние дни. Помимо всего прочего, мы получали его наставления лично. Его вапух, присутствие

на Второй авеню 26 спасло нас. И этот же человек лежит сейчас в постели, доживая свои последние дни. Он не может видеть и замечать меня. Я попрежнему боюсь его. Если он оборачивается ко мне, то я попрежнему таю от любви и желания тут же служить ему своей жизнью. Сотни и тысячи связаны с ним так же.

А вани

– это что-то вроде безграничного духа Прабхупады? Это другая личность, не та, кто лежит в постели?

Вани

– это доброжелательный, вечный и вездесущий

в ИСККОН, но вапух, тело, слабое, ему требуется внимание и помощь даже чтобы повернуться или сесть в постели. Как один вид присутствия может быть таким сильным, а другой – таким слабым? Получается, что вапух

ценнее, потому что слабее? Но присуща ли ему слабость? Не нисходит ли милостиво гуру в своем вапух

до нашего уровня, простых душ, словно и он прост, и тем побуждает нас совершать преданное служение?

В общении с преданными нам нужны не только книги

и инструкции; нужно видеть человека и разговаривать с ним. И с духовным учителем так же. После ухода (который