Исключительно твой

— Почему просто? Ты вел с ними переговоры последние полтора года. Я только немного ускорила процесс, шепнув за тебя кое-кому пару слов.

— Моя ж ты умничка, — подхватываю Афину на руки и начинаю кружить. Она заливисто хохочет, машинально выпуская коготки для лучшего сцепления с реальностью. Пофиг. Я даже эти метки хочу.

— Как мы отметим победу?

— Никак! — смеется опять. — У нас завтра ответственная командировка, забыл?!

— Такое забудешь! Эх…

— Что?

— Я скучаю по времени, которое мы провели в лагере.

— Мне тоже там было очень хорошо. Я понимаю, о чем ты.

Касаюсь лба Афины своим. Да… Она понимает меня. Может быть, лучше других. Несмотря на разницу в менталитете и нашем жизненном опыте.

— Я сегодня заеду домой. Надо хоть вещи собрать в дорогу.

— Неужели еще не все твое барахло перекочевало ко мне? — Афина проказливо морщит нос. — Порой мне кажется, что твои пиджаки заполонили всю мою гардеробную.

— Жалуешься?

— Нет, — закусывает губу. — Мне ужасно нравится твой стиль.

— И ты бы ничего в нем не стала менять? Что смотришь? Мне интересно мнение профессионала.

— Нет. Я ничего, вот вообще ничего не хочу в тебе переделывать. Ты совершенно обалденный именно такой, каков есть. Правда, в шортах и кепке ты мне тоже очень нравился. И в них, кстати, ты казался моложе.

— На молоденьких потянуло, да? — смеюсь. Никогда столько, сколько с ней, не смеялся. В ответ Афина показывает мне язык. — Осторожнее. Не то я покажу, на что он годится.

В ее безмятежно голубых глазах поднимается шторм, и они безнадежно темнеют. Я прямо вижу, как она взвешивает за и против того, чтобы соблазнить меня прямо здесь. Но благоразумие все же берет свое. А потом нас снова закручивают дела. Работы у нас столько, что никогда, кажется, не переделать. Меня даже беспокоит то, что Афина торчит в офисе наравне со мной. Хотя это и ужасно приятно: иметь с ней общее дело, делить радости и тревоги, знать, что меня есть кому подстраховать при случае. И что это не кто-то там, а моя женщина. За две недели, что мы работаем вместе, Афина успела очаровать всех наших сотрудников и завоевать среди них безусловный авторитет. Ни одно наше совещание теперь, даже самое безобидное, не обходится без упоминания ее имени. Каждый день приносит какие-то радостные новости. Конечно, я и раньше понимал, что в некоторых вопросах мы топчемся на одном месте, но как много мы тратим на это сил, до конца осознал, лишь когда Афина буквально за несколько дней сдвинула нас с мертвой точки. И так легко у нее дело спорится… Просто в руках горит. Даже жаль, что я не могу гореть вместе с ней. У меня кроме этого столько проектов, что нужно держать себя в черном теле. Я только каким-то чудом умудряюсь втиснуть в свой график командировку в Париж. Всего три дня, которые до того заполнены встречами и суетой, что нам приходилось жертвовать сном, чтобы побыть вдвоем. Пройтись по ночным улочкам в обнимку, или заняться любовью в чудном номере с ванной, установленной у окна, из которого открывался шикарный вид на Эйфелеву башню.

И ведь был… был результат! И у переговоров: мы заключили один важный контракт, и почти добили еще три соразмерной значимости. И у наших отношений: никогда еще мы не проводили столько времени вместе. За обеденным столом, и столом переговоров, всклоченные в какой-то маленькой булочной, куда мы выскочили за свежими круассанами на завтрак, и в до мелочей продуманных нарядах, выбранных Афиной для встречи.

— Ты с ума сошел?! Надевать Kiton на встречу с финансовым директором Brioni?!

— Я уже запутался. Разве нам назначено?

— Нет! Но Антонелла будет сегодня ужинать в том же ресторане, что и мы. Господи, да убери ты этот костюм! Не понимаю, как ты вообще без меня жил?!

Конечно, я понимаю, что это вполне риторический вопрос. Но зачем-то на него отвечаю:

— Не знаю. И даже, если честно, не помню.

— Чего? — Афина, что на автомате перебирала развешанные гувернанткой вещи, оборачивается. Взгляд растерян, будто она уже и не помнит, о чем спросила.

— Как жил без тебя. Пытаюсь вспомнить, и не могу.

Афина закусывает губу, чтобы та дрожью не выдавала обуревающих ее чувств.

— Марат…

— Иди ко мне. К черту этот костюм. К черту Антонеллу.

— Но пока она в Париже…

— К черту Париж. Надо будет — слетаем к ней специально в Италию.

И Афина послушно отступает от шкафа. Подходит ко мне.

— Если справишься за пятнадцать минут, мы успеем и в ресторан, и…

— Ты много болтаешь, учитывая, как немного времени у нас есть. — Это я уже говорю, целуя ее… губы, нос, щеки, все без разбору.

— М-м-м.

— Кто-то из нас должен быть благоразумным и следить за таймингом.

— Этот кто-то — ужасная зануда, — шепчу, развязывая поясок на ее халате. Афина ведет плечами, отбрасывая тот совсем.

— Это я зануда!? Тогда ты… ты просто безответственный мальчишка!

— А ты сейчас похожа на училку. — Смеюсь. — Очень-очень строгую и занудную училку.

— Ах так, да? — толкает меня в грудь. Я послушно опрокидываюсь на кровать, предвкушая, что будет дальше. — Может быть, мне и впрямь стоит преподать тебе некоторые уроки. — Забирается сверху, оседлав мои бедра.