Исключительные

Условия на игрушечной фабрике «Лина» в комплексе «ДК-2» в Джакарте показались бы жуткими любому, но ничего особенно возмутительного здесь не было. Правда, «особенно возмутительный» — не то чтобы четкое техническое определение. Итан, одетый в одну из красивых льняных рубашек, которые Эш упаковала «на всякий случай», шел за низеньким властным мистером Вахидом, который провел его между приземистых желтых фабричных зданий, где производили текстиль, и завел внутрь. Женщины — многие в бурках — склонились над старыми швейными машинами в душном помещении с трубами на стенах. Впрочем, оно не сильно отличалось от фабрики одежды в Нью-Йорке, где когда-то работала бабушка Итана, Рути Фигмен. У некоторых машин никого не было.

— День сегодня тихий, — неопределенно пожал плечами мистер Вахид в ответ на вопрос Итана.

Тощий старик выбежал вперед и показал Итану свою работу: круглую декоративную подушку, на которой красовались лица Уолли Фигмена и нового героя, который действовал только на Земле, не появляясь в Фигляндии, — Честера Уимса. Как и все, Итан поражался, что эти рабочие получают меньше доллара в день, и короткое путешествие по мрачной фабрике его не порадовало. Помочь он этому месту не мог, и думать о нем не хотел. Правда, нельзя сказать, что Итан был вне себя от ярости или мучился чувством вины. Мир похож на фильм ужасов, и это понимает любой, кто дожил до его возраста. Он попросил показать ему одну из фабрик и увидел ее. Теперь он сможет рассказать об этом в студии в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе и потребовать создать специальную группу, которая будет работать над увеличением зарплат для местных рабочих. Эш тоже может захотеть принять участие, но у нее, конечно же, не будет времени: ей придется разрываться между театром и Мо.

Итан нанял пилота, и утром маленький самолет доставил его с Бали в Джакарту. Перед полетом обратно он решил, что может еще немного времени провести в Джакарте: Итан не спешил возвращаться к семье. Он прошелся по центральным улицам, заходя в маленькие магазинчики, купил для Ларкин шарик со снегом внутри и думал, что же привезти Мо. Что можно купить мальчику, который ничего не хочет и ничего не дает своему отцу? Вопрос показался ему жестоким, но Итан знал, что не годится на роль отца для этого мальчика, чьи проблемы становятся все очевиднее с каждым месяцем. В конце концов эти проблемы заставили Эш пренебречь равнодушными заверениями педиатра, что некоторым детям просто нужно чуть больше времени. Эш взяла дело в свои руки и записалась в Йельский центр детского развития.

— Что бы они ни говорили, мы можем им доверять, — сказала она Итану. — Я о них читала.

Именно эти слова решили дело. Итан не мог справиться с мыслью, что Мо поставят неопровержимый диагноз и что с этого мгновения им придется снизить свои ожидания почти до нуля.

— Я записалась на десять утра на двадцать третье, — сообщила Эш, — мы приедем и проведем там два полных дня, на ночь останемся в отеле. Они будут наблюдать за Мо, за нашим взаимодействием с Мо, сделают кучу каких-то тестов и исследуют его физическое состояние, а потом мы поговорим с врачами, и они расскажут, что нашли.

— Я не смогу, — автоматически ответил Итан и сам поразился своему ответу.

— Что?

Было уже поздно отступать и пришлось идти напролом.

— Я не смогу, извини. Двадцать третьего? Два дня? У меня встреча в Лос-Анджелесе. Люди из-за границы прилетят. Если я не приеду, это будет настоящее оскорбление.

— Ты разве не можешь отложить встречу? — спросила она. — Ты же первое лицо компании.

— Именно поэтому и не могу. Извини. Я бы очень хотел поехать. Я понимаю, что это ужасно с моей стороны, но я ничего не могу сделать.

— Хорошо, я постараюсь перенести обследование на другое время, — согласилась она. — Обычно ждать приходится очень долго, у некоторых целый год уходит, но у меня есть способы. Может быть, еще раз получится.

— Не надо. Отвези его туда. Может быть, с тобой Жюль съездит?

— Жюль? Вместо тебя? Итан, но ведь ты отец Мо.

— Мне ужасно стыдно, — ответил Итан, и в какой-то мере это было правдой.

Он соврал жене, выдумал какую-то чудовищную ложь, и когда наступило двадцать третье, он, вместо того чтобы ехать в Лос-Анджелес, провел две ночи в отеле в Нью-Йорке, в роскошном, но крошечном номере, где плохо работал душ, а раковина из нержавеющей стали походила на вок. Когда прошел первый день, Эш позвонила ему на мобильный. Результатов пока не было. И после второго дня, когда Мо диагностировали «первазивное нарушение развития», то есть «спектр», она тоже позвонила. Сидя в машине, она говорила с Итаном и рыдала, а он спокойно уверял, что любит ее. Она не спросила, будет ли он любить Мо после этого, такой вопрос просто не мог прийти ей в голову. Поговорив с Эш, он попросил передать трубку Жюль, и ровным тоном спросил, не сможет ли она остаться на ночь у Эш и успокоить ее. Положив трубку, Итан заказал в номер стейк, выпил полбутылки вина, посмотрел порнофильм о девушках из команды поддержки, жалко подрочил под него и завалился спать, широко раскрыв рот и похрапывая.