Исключительные

Он решил купить Мо вертушку на палочке и прошел с ней по голландской части Джакарты. При вращении она слегка щелкала, и ему нравился этот звук. Итан зашел в китайский ресторан в очень старом здании и поел из голубой миски толстой лапши, которую громко всасывал в себя. Если бы жена была здесь, она бы ужаснулась, но ее здесь не было. Он читал книгу, которую прихватил с собой на каникулы, «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса, любимую книгу Гудмена в юности. Это издание — оно принадлежало Гудмену, и на форзаце красовалось его имя, написанное наклонным почерком старшеклассника, — стояло на книжной полке у Итана и Эш все эти годы, и ему никогда не приходило в голову прочитать его. У Итана вообще почти не было времени читать книги. Может быть, у него изменился мозг, как и у всех. Недавно Итан поймал себя на том, что статья в интернете о хеджевых фондах захватила его не хуже настоящей литературы. Читая, он думал о деньгах и прикидывал, не стоит ли инвестировать их по примеру описанного в статье человека. Осознав это, Итан ужаснулся. Его зачаровал мерцающий экран и обещание денег. Это случалось с другими людьми, и вот случилось с ним.

Поэтому, увидев роман Гюнтера Грасса на полке, он ощутил непреодолимое и грустное желание прочитать эту книгу и прикоснуться таким образом к брату Эш, своему старому пропавшему другу. Прошлое исчезло, забрав с собой Гудмена и ощущение легкости. Итан хотел вернуть прошлое. Вернуть веселого дурашливого Гудмена и все их проказы, и разговоры по вечерам в вигваме, дискуссии о том, что они сделали бы с Никсоном и как бы им это понравилось, беседы о смерти, о страхе смерти и о возможности загробной жизни. Итану захотелось всего этого, но вместо этого у него был только принадлежавший Гудмену «Жестяной барабан», и он обращался с книгой очень бережно, стараясь не пролить на нее бульон в джакартской лапшичной. Он сидел с лапшой и книгой и жалел себя, пока вдруг не представил себе, как выглядит со стороны. Люди на фабрике утром наверняка приняли его за очередного богатого дурака из Америки, которому захотелось снова убедить себя, что мир прекрасен. Все хорошо, богатый дурак из Америки, почти что сказал ему мистер Вахид, проведя ознакомительную экскурсию и указав Итану на дверь. Радовались ли они, когда он ушел? Может быть, рабочие принялись играть в футбол подушкой с изображением Уолли Фигмена?

Итан вдруг вскочил, ударившись голенью о ножку стола. Быстро расплатился, оставив, кажется, лишнего, и выбежал на улицу. Там он неуклюже замахал руками, подзывая баджадж, оранжевое такси на трех колесах, развозящее людей по всему городу. Баджадж протрясся по улице, и на повороте Итану показалось, что задние два колеса сейчас оторвутся, и он врежется в стену. «Итан Фигмен, тридцати шести лет от роду, создатель „Фигляндии“, погиб в дорожно-транспортном происшествии в Джакарте».

Вернувшись на фабрику «Лина», он с облегчением убедился, что пропуск все еще при нем. Охранник пропустил его. Итан встал посреди двора, не понимая, кого искать и что говорить. Может быть, он должен опять найти мистера Вахида и настойчиво заявить, что ему далеко не все показали на этой фабрике? Но ему показалось, что мистер Вахид ничем ему не поможет. Никто ни уступил Итану даже в малости, никто ни в чем не признался, и начинать они не собирались. Итан распахнул тяжелую металлическую дверь и прошел в тот же цех. Поначалу он услышал тот же стук машин и почувствовал прежнюю жару, но тут же понял, что цех все-таки немного изменился. Здесь стало еще жарче, а людей было больше. Теперь работали все станки. За спиной у скорчившегося над машиной парня сидел другой, поменьше, и Итан подошел посмотреть ему в лицо, на котором возраст и тяжелая жизнь еще не оставили своих следов. Это был подросток — тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет? — и утром его здесь точно не было. Работал он сноровисто, руки так и сновали над машиной. Сидевший рядом человека посмотрел на Итана, не скрывая ужаса.

Попались, подумал Итан. Не девочка ли там сидит? Нет, наоборот, старуха, просто очень хрупкая. А вот там в углу точно девочка-подросток. Когда Итана водили по фабрике, несовершеннолетних здесь не было, им всем велели прийти сегодня попозже или прятаться в тесных, непригодных для жизни комнатках, пока их не позовут. Все продумали и организовали спокойно и дерзко, потому что знали: Итан Фигмен — не трудовой инспектор, а просто сердобольный американский аниматор-либерал, который умеет рисовать забавные мордашки, ничего ни о чем не знает и озабочен исключительно прибылью. Сколько в этом цеху детей? Итан даже представить себе этого не мог. Черные глаза на темных лицах были устремлены на квадратики сверкающей ткани под без устали скачущими вверх-вниз иглами.