Ископаемые

– Уверена, он слишком благоразумен, чтобы верить глупым небылицам. У тебя есть сестры? – спросила она. Я кивнул. – Тогда ты знаешь, какими могут быть девчонки. – Она вздохнула. – Боюсь, Пруденс нельзя верить. Скажи, что ты думаешь о людях, которые говорят неправду?

Я почувствовал, как щеки залились краской – очень глупо, потому что я не лгал. Я сказал, будто мы с Пруденс друзья, но это не было настоящей неправдой. Она смотрела на меня и ждала.

– Ну?

– Врать плохо, – пробормотал я.

– Очень плохо, – согласилась Даймонд. – Если ты солгал, ложь раскроется, и тебе придется иметь дело с последствиями. Поэтому, боюсь, сегодня ты не сможешь повидаться с Пруденс. Она наказана.

– Наказана?

– И ей некого в этом винить, кроме самой себя, – подчеркнула Даймонд. – Ты же знаешь, ее родители умерли. Я – все, что у нее осталось. Преподать ей урок – мой долг. Пока она не признается, что солгала, будет сидеть взаперти.

Я оглянулся на дом, спросив себя, что же такого натворила Пруденс.

Даймонд словно прочла мои мысли.

– Глупые истории о сказочных животных. О драконах, например.

– Что? – не сдержался я.

– Разумеется, все это чепуха, – Даймонд сняла солнечные очки и посмотрела на меня. – Тебе можно верить, мальчик?

– М-м-м… – Почему у меня возникло ощущение, что я вот-вот попаду в ловушку?

– Ты сказал, что видел Змея. А кого-нибудь еще ты видел? Может… дракона?

Я так неистово замотал головой, что мне стало нехорошо.

– Нет! – Иногда, в самых исключительных случаях, приходится врать. – Драконов не существует – это все знают!

– Есть другие существа, – Даймонд откинулась на спинку кресла, не сводя глаз с моего лица. – Существа, которых считают вымершими. Таких ты не видел?

– Он околачивался на той ферме, – Минцер посмотрел на меня и нахмурился. – Там что-то не так – что-то не так с коровой!

– Чушь собачья! – Я позаимствовал мамино слово. – Миссис Среда – это корова редкой породы, вот и все. И это обыкновенная ферма.

– Редкие породы вызывают у меня живейший интерес, – Даймонд вытянула ноги, любуясь синими ногтями. – Мне бы хотелось оказаться там и осмотреться, когда появится время. Сейчас я очень занята magnum opus[10] – своим величайшим творением. Оно еще не завершено. Не хватает одной детали. Когда я ее найду, то выиграю Золотую Ложку для Мозгов и стану таксидермистом года – вот увидишь!

Было видно, что она сильно возбуждена: ногти впились в подлокотник резинового кресла и проделали в нем дыру. Я увидел маленький ручеек из пузырьков, которые поднимались на поверхность, когда выходил воздух.

– Ты интересуешься таксидермией, мальчик? Согласись, ведь это замечательно – иметь способность обманывать время и смерть и уберегать живых существ от падения в бездну, превращая их в предмет искусства?

– М-м-м, – снова промычал я. Ее кресло постепенно сдувалось, но она этого не замечала.

– Таксидермист способен создать такое, о чем мать-природа и мечтать не могла. Взгляни на моего младенца, – она указала леденцом на детскую коляску. – Подойди, посмотри. Он не кусается!

Мне не нравилось находиться в зоне досягаемости крюка мистера Минцера, но я сделал, что мне велели, и заглянул под полог коляски.

– О! – воскликнул я и отпрянул назад так резко, что едва не свалился в бассейн.

– Покажи ему, Минцер! – приказала Даймонд.

Но я больше ничего не хотел видеть. Сморщенное лицо маленькой обезьянки с пустыми глазницами, натянутой кожей и желтыми зубами было достаточно шокирующим зрелищем. Когда Минцер отогнул одеяло, я не удержался и в ужасе раскрыл рот – у мумифицированного ребеночка Даймонд имелся рыбий хвост.

– Разве она не прекрасна? – проворковала Даймонд.

Нет. Она – самое уродливое существо, которое я когда-либо видел.

С большим трудом мне удалось не произнести это вслух.

– Это фиджийская русалка, – сказала Даймонд. – Наполовину обезьяна, наполовину рыба. Она очень старая. Я нашла ее в антикварном магазине. Своих детей у меня никогда не было. Пруденс не в счет, она слишком взрослая и угрюмая. Так что теперь у меня есть маленькая русалочка. Тебе когда-нибудь хотелось стать русалкой, мальчик?

– Нет, – честно ответил я. – Никогда.

– А мне хотелось, – сказала Даймонд, мечтательно болтая ножками в воде. – Русалкой с красивым серебристым хвостом. – Кресло все стремительнее уменьшалось в размере. – Когда-нибудь я такую сделаю. Но уже без обезьянки. Мне все время думается, что с человеком получится куда лучше. С девочкой… или мальчиком. Русалкой-мальчиком.

Она пососала леденец и внимательно посмотрела на меня, будто оценивая. Мои руки покрылись мурашками.

– Я… гм… думаю, мне пора домой, – пробормотал я.

– О, зачем же спешить, – сказала Даймонд и вытащила изо рта леденец. – Подожди…

Но в этот момент, издав напоследок усталое «пф-ф-ф», надувное кресло сдулось, и Даймонд исчезла под водой. Пена из пузырьков и похожие на водоросли синие волосы – последнее, что я увидел, после чего бросился наутек.

* * *