Искра

– Хм, вынужден не согласиться. Ты была ненасытна. Насколько помню, ты неоднократно просила повторения.

В смущении я издаю стон, но Слейд только улыбается.

– Ложись обратно в кровать.

– Не могу, – покачав головой, отвечаю я. – Скоро взойдет солнце.

Он смотрит зелеными глазами через стеклянные двери на горизонт, видимый за стенами замками.

– Можем втиснуть еще разок.

– Мне хватило и ночи, – колко подмечаю я.

Слейд смеется, и от этого чудесного звука мысли путаются.

– Хорошо, я оденусь и провожу тебя в твою комнату.

Глаза у меня чуть не вылезают из орбит.

– О чем ты? Ты же знаешь, что нельзя.

Он идет в другой конец комнаты, и на миг я отвлекаюсь на его мощную спину и упругий зад, а потом Слейд исчезает в гардеробной.

Покачав головой, я пользуюсь возможностью и выхожу. Я думала, в гостиной никого нет, потому замираю, увидев фальшивого Рипа, который сидит на стуле, развернув на коленях карту, а на столе перед ним стоит тарелка с завтраком.

– Ты вообще никогда не снимаешь этот шлем и доспехи? Еще только четыре часа утра.

Он даже головы в мою сторону не поворачивает.

– Поверь, мне и самому это обмундирование претит, – бурчит мужчина. – Чертовски неудобно есть… и мочиться.

Я морщу нос.

– Эти сведения мне ни к чему.

Заметив, что на спинке стула, на котором сидит фальшивый Рип, висит мое пальто, и подхожу и тяну за ткань, но она не поддается под его весом.

– Не мог бы ты слезть?

– Думаю, вас вчера бесполезно было об этом просить, – шутит он.

Униженная, я открываю рот, но не успеваю придумать ответ, как в комнату входит Слейд: брюки низко висят на бедрах, черная рубаха расстегнута. Он сразу подходит к поддельному Рипу и дает тому затрещину, цепляя шлем, будь он проклят.

– Не вынуждай меня с утра пораньше насылать гниль на твой язык.

Поддельный Рип, не отрывая взгляда от карты, хохочет и пожимает плечами.

– Не веди себя как осел, – говорит Слейд и начинает застегивать рубаху, пряча все эти притягательные мускулы, которыми мне нравится любоваться. – Извинись перед ней.

Фальшивый Рип протягивает руку за спину и, взяв пальто, подает мне.

– Извини, золотая девочка.

Я выхватываю пальто и надеваю его, а потом сажусь и засовываю ноги в сапоги, завязываю шнурки. Краем глаза замечаю, как поддельный Рип поглядывает на Слейда.

– Как понимаю, мы уже не уезжаем.

Украдкой поглядев на Слейда, подмечаю, каким суровым стало его лицо.

– Так и думал, – говорит поддельный Рип, хотя в его голосе сквозит некоторая обида. – Тогда отправишь меня?

– Еще не знаю.

Из-за черного шлема вырывается ругательство.

– Проклятие, ты же знаешь, что нельзя дурака валять. Нам надо поехать и посмотреть…

– Я знаю, – огрызается Слейд. – Потом обсудим.

Фальшивый Рип качает головой и что-то тихонько ворчит, но я не слышу. Я по-быстрому завязываю последний шнурок на сапогах, чувствуя смущение и любопытствуя из-за подслушанного разговора.

– Готова? – спрашивает Слейд и тут оказывается рядом со мной.

– Тебе со мной нельзя.

Он хмурится.

– Мне не нравится, что ты сбегаешь отсюда тайком, будто мы занимались чем-то дурным. Я буду вести себя осмотрительно.

– Ну, конечно. Ведь никто не обратит внимания на короля Рота, который в четыре утра ведет позолоченную фаворитку, – фыркнув, отвечаю я. – Мы оба знаем, что я должна уйти одна, чтобы никто не заметил.

Он щурит глаза, и на мгновение мы оказываемся в тупике. А потом, не сводя взгляда, Слейд говорит:

– Оставь нас на минуту.

Поддельный Рип раздраженно хмыкает, но встает и, громко топая, выходит из комнаты на балкон.

Когда мы почти остаемся одни, Слейд проводит рукой по взъерошенным, угольно-черным волосам. По опыту скажу, что они такие же мягкие, какими кажутся. Но Слейд ничего не говорит, сомневается, кажется растерянным.

– Я ценю твое желание меня проводить, но мы оба знаем, что затея не самая удачная. Мне действительно нужно идти.

В его глазах что-то мелькает, и я хмуро спрашиваю:

– Что-то не так?

– Ничего. Все, – с расстройством отвечает он. – Мне не нравится, что ты сбегаешь отсюда. А если ты встретишь Мидаса?

– Не встречу, – заверяю я Слейда. – Днем он почти ко мне не заходит, если только ему не нужна моя сила. И он избегает меня с тех пор… – Я осекаюсь, прикусив губу, но Слейд понимает и смотрит зелеными глазами на мою щеку.

– Лучше ему больше тебя не трогать.

– Не тронет.

Но Слейда, похоже, это не успокаивает.

– Скажи, что ты не отстранишься.

Я свожу брови на переносице.

– Отстранюсь?

– Ты же не жалеешь? – спрашивает он, смотря мне прямо в глаза.

Так вот о чем он. Я смотрю на него нежнее, говорю мягким голосом:

– Прошлой ночью случилось многое, но там точно не было сожаления.

От облегчения плечи Слейда опускаются, и он выдыхает.

– Хорошо. А то поистине трудоемкая задача вышла бы – привязывать тебя на весь день к кровати.

От удивления я открываю рот.

– Ты не посмеешь.

Слейд наклоняется, и наши лица оказываются на одном уровне. В его глазах снова мелькает то коварное озорство, которое я так люблю.

– Ты вся, каждой клеточкой, моя, и я тебя не отдам, помнишь? Я бы точно привязал тебя к кровати, если бы ты попыталась пойти на попятный. А твои ленты, наверное, даже бы мне помогли.