Искра

Стражники разбегаются, а мой Гнев идет прямиком ко мне, обступая защитным кругом. Озрик, Джадд и Лу держат мечи наготове, но куда им против золота? Я смотрю на своего брата, Райатта, который тоже встает рядом со мной. Он осторожно держит под боком Дигби, но это неудобно из-за прикрепленных к его доспехам шипов.

– Какого хрена? – говорит Райатт, пока мы наблюдаем за разливающимся золотом. В жидкой и твердой форме он утаскивает людей в свои блестящие недра, нападая на всех без разбору, а нам лишь остается смотреть на этот происходящий рядом бой.

– Рип… – предостерегает Лу, крепче сжимая рукоять меча.

В охватившей панику зале я смотрю на Аурен. Смотрю, как снова вспыхивает ее аура, обжигая глаза так, словно я смотрю на солнце.

– Она сорвалась, – бормочет Джадд и вздрагивает, когда земля в двадцати футах от нас приподнимается и раскрывается, как пасть птицы и целиком проглатывает стражника Хайбелла.

Я не свожу взгляда с Аурен, смотрю, как она двигается, подмечаю выражение ее лица. Ее сила убивает каждого в этой зале, а теперь она пригвоздила к стене Мидаса.

Нас золото не атакует, но меня волнует выплеск ее сверкающей ауры.

– Уходите, – приказываю я остальным.

Лу с недоумением смотрит на меня.

– Рип…

– Аурен сейчас себя совсем не контролирует, а я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал.

– А ты? – тут же выпаливает Лу.

Я качаю головой.

– Мне она не навредит.

В то же мгновение золото у нас на глазах убивает стражника Хайбелла, его доспехи с громким треском проламывают ему грудь.

– Уверен? – с сомнением спрашивает Джадд.

Озрик чертыхается, и я снова перевожу взгляд на Аурен. Замерев, мы смотрим, как она целует Мидаса в щеку. Я мог бы приревновать, если бы не видел страха в его глазах.

Когда Аурен отстраняется, ее губы оставляют след, и моя сила в этот момент вздымается. Я с восторгом смотрю, как золото Аурен скользит и течет, а потом начинает его пожирать. Этот упивающийся монстр вливается ему в рот, связывает по рукам и ногам, удерживает в тисках, пока Мидас не перестает сопротивляться и его тело не прилипает к стене.

Я потрясен тем, как быстро все произошло.

Мидас мертв, замурован металлом, которого так вожделел.

У меня со свистом вырывается вдох, когда на меня шквалом обрушиваются эмоции. Удивление, гордость, чувство вины – все они захлестывают меня, напитывают.

Я хотел, чтобы этот мерзавец сдох с тех пор, как узнал, что он держал ее в клетке. Воображал, как сгнаиваю ему спину и оставляю обездвиженным на земле на съедение птицам. Когда он применил к Аурен силу, хотел применить силу к нему.

Но мне не нужно было этого делать.

Я чертовски горжусь Аурен. Она так феерично прикончила его, что меня раздувает от чувств, но вместе с тем я чувствую вину, что она вообще оказалась в подобной ситуации.

Ты справилась, Золотая пташка.

Я знал, что она может гореть ярче солнца, если только выйдет из тени Мидаса. Но черт меня раздели. Даже моя вера в ее силу не сравнима с ее истинным великолепием.

Горжусь своей девочкой.

– Охренеть, она его убила, – восклицает Озрик, не скрывая своего ликования. – Она и впрямь его убила. Черт меня раздери, это потрясающе.

– Хорошо, – выплевывает Дигби, его покрытое синяками лицо темнеет от свирепого взгляда.

Лу фыркает.

– Ладно, давайте перед тем, как отпраздновать это, убедимся, что она нас не убьет?

– Идите, – говорю я им. – Только медленно.

На сей раз они не возражают. Впятером идут прямиком к арке, осторожно ступая по покрытому рябью полу. Рай и Озрик тащат Дигби.

Увидев, что золото не атакует их, они начинают идти быстрее, неуверенно скользя через зал, и только когда выходят, я с облегчением вздыхаю.

Я снова поворачиваюсь к Аурен и тут же вижу, что она оглядывает опустевшую залу с восторгом… хотя такое ей вовсе не присуще.

Золото заполняет все свободное пространство, волнуясь, как бушующее море, вспениваясь и вздымаясь. Стены стекают, как дождь по оконному стеклу.

Аурен неотрывно смотрит на арку, и ее лицо злодейски кривится, отчего глаза искрят светом.

У меня спирает дыхание при виде слабеющей ауры Аурен, при виде золота, которое начинает мерцать. Магия слишком сильно на нее действует, слишком сильно. Она опустошает ее быстрее, чем я успеваю моргнуть. Но, судя по ее беспечному выражению лица, Аурен даже не осознает, какие последствия несет ее сила.

Золотая комната живет и дышит по ее мановению, и Аурен управляет большей ее частью. Слишком большей.

Аурен идет к выходу, потому я пробираюсь через залу, подошвы сапог прилипают к полу, как будто я ступаю по сиропу. Золото плещется у моих лодыжек легкими приливными волнами, омывающими берег.

Я не сбавляю темпа, пока не оказываюсь перед Аурен, встав у нее на пути.

Аурен резко останавливается, и на нее отбрасывает тень огромная золотая волна за спиной, готовая обрушиться как цунами.

Аурен смотрит на меня, но дело не только в ее глазах. В них таится что-то еще.