Искра и Тьма (СИ)

Показалась крупная фигура, освещенная заревом погребального костра.

— Я с вами, ребята.

Семен, Чурбак и Черный Зуб продолжали держать мечи. Тур грустно посмотрел на выставленные вперед клинки и вздохнул:

— Семен. Ты мой друг, и я не брошу тебя. Куда ты, туда и я. Я знаю о твоей мечте, не думай, что я такой уж дурак. Сколько попили вина… Позволь пойти с тобой.

— Раз ты знаешь о моей мечте, — досадливо сказал Семен, — то нам тем более не по пути. Ты — гридь, Тур. Воин, солдат. Твоя стихия — война.

— Не мели чепуху. Все это можно сказать и о тебе. Ты — солдат, собирающийся стать крестьянином, построить дом и выращивать хлеб. Я — солдат, и моим новым полем боя станет охота. Ты будешь махать тяпкой, а я буду пить пиво и хватать за жопы… хм, простите. Заживем. И потом. Мне нет пути назад. Думаю, Военег не простит мне моего сегодняшнего поступка. Искра, — внезапно обратился он к княжне. — Ты была без сознания… Это я убил Мечеслава, вернее, помог ему убить себя, и того парня убил… как его… я…

— Из сострадания, — приобняв девушку, сказала Буяна. — Он прервал их мучения. Сам. Никто его не просил. Я видела.

— Прости, госпожа, — повесив голову, сказал Тур.

— Из сострадания… — повторила княжна.

— Ну? — нетерпеливо спросил Чурбак. — Бежим, что ль? Или будем слезы лить? Умер Мечеслав, земля ему пухом. Что случилось, то случилось. Думаю, Тур поступил по-человечески. Бежим!

— А зачем? — неотрывно глядя на Тура, спросила Искра. — Зачем бежать?

Тур замялся.

— Чтоб… отомстить. Но только не мне, я ведь…

— Отомстить… — Искра вдруг распрямилась, вскинула голову. — Верно. Бежим.

Беглецы стояли перед утопленной в стене, окованной ржавым железом дверью, полускрытой за зарослями ивняка и орешника.

— Что это за дверь? — спросил Чурбак. — Куда ведет?

— Это потайная дверь, — ответил Семен. — За ней тропинка, ведет в Чудесный Сад (когда-то Чудесный). Перейдем на улицу Воров… бывшую. Ныне это трущобы, и в них мало кто обитает. Там я надеюсь повстречаться с одним человеком, если он, конечно, жив. Он поможет нам наверняка.

Искра промолчала.

— Итак, следуйте за мной, — сказал Семен. — И ни звука.

Дверь действительно давно не открывалась. Протиснувшись в нее, беглецы заботливо прикрыли ее и поспешили прочь от стен Кремля.

Вокруг была тишина, прерываемая лишь далеким лаем собак. Спутники шли в полной темноте, без факелов, цепью, которую замыкал Тур, а возглавлял, естественно, Семен. Постоянно осматриваясь, останавливаясь и прислушиваясь, Безбородый вел своих товарищей через густые замусоренные, одичавшие заросли, еще лет десять назад бывшие Чудесным Садом.

Улица Воров представляла собой ряд убогих почерневших от времени одно-, и двухэтажных домов, фасадом выходивших на булыжную мостовую с вывороченными камнями и большими лужами. Кое-где еще висели потрескавшиеся вывески с облупившейся краской — улица Воров в свои лучшие годы была богата питейными и увеселительными заведениями. Позади домов находился беспорядочный лес сараев, кривых заборчиков, конюшен и прочих хозяйственных пристроек.

Тишина и мрак, царившие здесь, успокоили беглецов, и после краткой остановки, во время которой мужчины высматривали любое движение, Семен свернул в дебри задних дворов.

После долгих блужданий среди нагромождений различного хлама, развороченных телег, снующих под ногами крыс и сверкавших бездонными очами кошек беглецы пришли к погребу на самой окраине улицы, — прямо за ней чернел лес.

Погреб был прикрыт заслонкой — плотным переплетением плюща, за которым таилась деревянная дверь. Если бы не Семен, никто бы не догадался, что этот холмик — чье-то жилище.

Безбородый условно постучал. Довольно долго никто не отзывался. Наконец послышался шум, возня, и дверь приоткрылась.

— Кто? — рявкнул скрипучий дребезжащий голос.

— Отец, — сказал Семен, подавшись вперед. — Это я, Трубадур. Семен я, учитель, вспомни!

Едва Семен договорил, как дверь захлопнулась, словно тот, за дверью, услышал нечто ужасное.

— Ну вот, — пробормотал Чурбак. — Не признал.

— Признал, — улыбнулся Семен. — Сейчас увидите.

И в подтверждение его слов заслонка откинулась, и взору беглецов предстал горбатый старичок. Он поманил их пальцем и проворно юркнул внутрь.

Жилище старичка находилось глубоко под землей, и в него вел узкий лаз с крутыми стершимися ступеньками, с которых чуть было не скатился Тур. Собственно, жилищем это назвать можно было с большой натяжкой. Скорее нора, и Искре сразу же пришло на ум сравнение ее с кроличьей. Просторная комната утопала во мраке, но старичок разжег свечу, обнаружив при этом удивительную ловкость для человека преклонных лет, рыскавшего, будто мышь, в кромешной тьме.

Три стены комнаты-подвала занимали стеллажи со съестными припасами и обилием холодного оружия, среди которого попадались очень даже неплохие образцы. У четвертой находился низкий топчан, притулившийся прямо меж двух дверей. В центре стоял стол и три лавки.