Искра и Тьма (СИ)

Десять стрел возвестили о себе резким свистом, упали на землю перед ними, одна вонзилась в чей-то щит. Воинство Талгата цепью выстроилось на трех покатых холмах, и Берюк, основываясь на богатом личном опыте, сказал, что их, вероятно, десять-двенадцать тысяч.

— Целый тумен? — спросил Тумур.

— Что, много? — спросил Берюк.

— Да нет. Скорее наоборот, я ожидал побольше.

— Едут, Тумур-гай, — крикнул кто-то из воинов.

Тумур приложил к глазам ладонь козырьком.

— Пятеро, — сказал он и широко улыбнулся. — Что ж, и мы впятером поедем. Унэг, Берюк, Кайгадырь, кто еще желает? Мамат-гай?

— Пусть поедет мой сын — Дарчи, — ответил Мамат.

— Хорошо, — сказал Тумур, оценивающе посмотрев на статного, красивого парня. — Пусть поедет Дарчи.

И Тумур, в сопровождении друга детства Унэга, ветерана многих войн Берюка и молодых, необстрелянных Кайгадыря и Дарчи, выехал навстречу Талгату с соратниками.

— Почему они выбрали это место? — поинтересовался Дарчи. — Солнце светит им прямо в глаза.

— Солнце не всегда будет светить им в глаза, — буркнул Берюк. — Скоро оно будет в зените. Пока эта вот болтовня с теми засранцами впереди, потом поединок…

— Приближается буря, — неожиданно произнес Унэг, остановившись и посмотрев на небо. — Песчаная буря.

Горизонт на западе окрасился в грязно-желтый цвет. И это странно: в степи часто бывают вихри и смерчи, поднимающие с собой тучи песка, но, судя по размерам, то была именно песчаная буря, характерная скорее для Великой пустыни.

— Да, — безрадостно бросил Тумур, подъезжая к неприятелю.

— Так-так. — Талгат старался держаться высокомерно, но подвижные тонкие черты необычно бледного для кочевников лица и абсолютно неизвестные люди, прибывшие с самопровозглашенным каганом, напрочь перечеркнули все его старания. — А где же ваш повелитель? В засаде? Ха-ха-ха! Какие же вы глупцы! Думали, я не предусмотрел этого? Что? — спросил он, заметив, как Унэг озабоченно поглядывает в сторону надвигающейся бури. — Барх там? Тогда можете спеть ему погребальную песнь. Недолго же он правил. Ха-ха-ха!

Тумур ничего не ответил и продолжал пристально смотреть на Талгата, будто пытаясь разгадать, что он им уготовил. Берюк же, по своему обыкновению, не выдержал и огрызнулся:

— Ты бы лучше не выпендривался, дурень. Посмотри на нас: вот Тумур, славный воин, разбивший войско тупиц марнов три года назад; непобедимый Унэг; сын Урдуса Кайгадырь и внук Пурхана Дарчи. И все они жаждут твоей смерти, идиот! А кого ты привел? Кто эти недоноски? Твои любовники?

Талгат покраснел.

— Слушай, ты! — крикнул он. — Слишком уж ты остер на язык. Не рано ли похваляешься? — Он обернулся и посмотрел на одного из своих молодых спутников. — Эллак, тебе слово.

«Эллак?» — подумал Унэг и, взглянув на краснолицего юношу, кого назвали этим именем, заметил, как он похож на своего…

— Да! — закричал тот с пылом. — Я — Эллак, сын Эллака! И я отомщу за отца!!! Я буду биться в поединке с тобой, Унэг! Слышь, ты? С тобой! Я убью тебя!

— А при чем тут Унэг? — с наглой улыбкой поинтересовался Берюк. — Твоего отца убил я. Бейся со мной, сопляк.

Глаза Эллака-младшего горели адским пламенем, яркий румянец пылал на немного отекшем лице.

— И ты умрешь, собака, — тихо проговорил юноша, буравя Берюка взглядом, в котором — Унэг безошибочно распознал это — читалась небывалая сила и уверенность. — Я буду биться с Унэгом, — повторил он не терпящим возражений тоном. — На мечах, пешими. Готовься.

Все померкло в столь неожиданно воссиявшем блеске этого юноши. Ни Талгата, ни кого бы то ни было не существовало в тот момент. Только Эллак-младший.

— Этот парень опасен, Унэг, — сказал Тумур, искоса поглядывая в сторону нетерпеливо скачущего вдоль ручья юнца.

— И поэтому он должен умереть, — добавил Берюк. — Сделай это, Унэг-гай.

— Ты что, боишься за свою жизнь? — спросил у него Тумур.

— А почему бы и нет? — ответил старый воин. — Я уже не так ловок. А мальчишка прыток. Убей его, Унэг-гай, прошу. Это сильно подорвет их рвение.

— Хватит разговоров, — сказал Унэг. — Я поехал.

— Ты в порядке? — спросил Тумур, но Унэг уже подстегнул коня. — Будь осторожен! — крикнул он ему. — Будь осторожен, друг, — прошептал Тумур, и рука его невольно дернулась вслед удаляющейся фигуре.

Унэг услышал последние слова Тумура — и подивился такому волнению. Но ведь таким должен быть друг? Друг. Тумур его друг.

Он пришпорил Эдаара и, подъехав к ручью, бодро спрыгнул с коня. Прежде чем начать поединок, он намеревался совершить ритуал: подойти к противнику, посмотреть ему в глаза, вознести молитву Туджеми — так бывает всегда, и поэтому он не торопился.

— Эй ты! — крик, казалось, запоздал. Эллак плечом врезался в Унэга и сшиб его с ног. Занес над ним меч и… плашмя ударил воина по рукам, которыми тот закрылся. К своему стыду, Унэг даже не успел вынуть палаш из ножен. — Таков, значит, великий и ужасный Унэг? — слишком уж возбужденно выкрикнул юноша. — Может, сразу заколоть тебя? — Эллак пнул его по ногам. — Вставай, чего вылупился?