Искра, погружайся! Под провокатором

Где она? Я стал ходить, заглядывая в другие отсеки, вновь, каждый раз возвращаясь обратно. В меня прокралась тревога…, что Рош что–то сделал с Настасьей,… но через пару минут я увидел ее. В этот момент, как будто заново начал дышать. Маму вели к её камере.

Я тихо пошёл следом за ними. Они открыли металлическую дверь, проталкивая её внутрь.

Она остановилась, оборачиваясь на них:

– Не смейте меня трогать! Я сама в состоянии войти!

Они кивнули, и, отойдя в сторону, пропустили её, а я прошмыгнул следом за ней.

Двери за нашими спинами закрылись. Я дождался, пока они все уйдут, посмотрел по углам, увидев, что здесь полно камер.

– Мам… – прошептал я.

Мама вскрикнула, хватаясь за сердце.

– Кто здесь?!

– Тшш…, не кричи, мам, это я. – я не стал снимать инвизор, что бы не светиться на камерах.

– Клауд?! – шёпотом сказала она, расширив глаза.

– Да мам. Я пришёл за тобой.

– Ты глупый мальчик! Зачем ты пришёл? – на её глазах выступили слёзы, а губы задрожали. Я ненавидел, когда мама плакала, ненавидел всеми фибрами души.

– Мама, я не мог оставить тебя. Не переживай. Я спасу тебя! Как они зайдут снова, убью их и мы выйдем отсюда!

– Нет, Клауд. Я не знаю, как ты забрался сюда, но как они зайдут, ты выйдешь отсюда так же, как пришел.

– Я сказал, нет!

Мама поджала губы, и вновь начала плакать. Я прикинул, где слепая зона у камер, встал в тот угол, и достал провокатор. Заполнил шприц и стал ждать.

Как только услышу, что шаги приближаются сюда, введу лекарство.

Всё пошло именно так, как я просчитал.

Незамедлительно ввёл провокатор. Напрягся, ожидая, что лекарство будет ещё хуже блокаторов, но ошибся. Оно было безболезненным, наоборот – это была эйфория.

Мой слух моментально стал ультра–острым, как и зрение. Я чувствовал, как мои мышцы наливались силой…, как эмоции начали разрастаться по мне.

Повернул голову именно тогда, когда дверь открылась и маме принесли еду. Я вскочил, вытаскивая два ножа из ножен, и двумя меткими бросками попал каждому из двоих в глаз и в межбровье. Они умерли моментально.

Посмотрел на маму, которая зажала рот рукой.

Я сорвал с себя инвизор, подбежал, обнимая её, схватил за руку и потащил за собой.

– Клауд, сыночек, пожалуйста, милый, тебя убьют!

– Мама. Всё будет хорошо! Твоя камера почти ближе всех к лифту.

Вдруг послышался вой сирены. Свет моментально погас, переключаясь на красный. Я ощерился, быстрее потянув маму за собой.

Мы оказались в коридоре, через который я пришёл. Нам на встречу выбежали солдаты. Один из них крикнул:

– Не стрелять! Заденете госпожу Анастасию! Мальчишку обезвредить!

Зато мне стрелять можно, я вытащил пистолеты, начав стрелять по противникам, глупо, неэкономно растрачивая обоймы. Это я уже потом понял.

Убил троих, вытащил нож, прыгнул, оттолкнувшись от стены, сделал кувырок, и с лёту приземлился на плечи одного из солдат, моментально вонзив рубящим движением нож ему в темя.

– Что это за чертёнок?! – завопил кто-то из толпы.

Я выбросил пустую обойму, вытащил из кармана новую, подкинул ее и ,прямо в воздухе, заменил её, моментально опорожнив, расстреляв еще четверых.

Оскалился. В этот раз получилось лучше. Чувствовал каждый их шаг, каждый вздох, каждый стук сердца, и это распаляло моего зверя.

Как тигр, бросился с ножами на следующего, потом на следующего, и ещё на одного. Крови было немерено – фонтаны. Я скалился, засчитывая каждого – на свой счет, как победу. Мой зверь наслаждался, ликовал, разрывая их на куски. Я не считал, прикидывал, что убил уже около двадцати. Конечно, на моей стороне было то, что они не стреляли по мне. Их задача была меня поймать и обезвредить, но азарта это не умоляло. Они смотрели на меня со страхом, трусы.

Неистовствовал, до тех пор, пока сзади меня не послышался голос. Я застыл, оборачиваясь.

– Наигрался?

Расширил глаза, уставившись на маму, которую держал, сведя руки за спиной и приставив к виску – дуло пистолета, Рош.

– Брось свои игрушки.

Я моментально вскинул руки, выбрасывая на пол оружие. Мне ударили по спине прикладом, заставляя встать на колени и сложить руки за головой.

Посмотрел на маму, которая заливалась слезами, качая головой.

– Прекрасно. Просто прекрасно…, – сказал выродок. Я знал, кем он был, хоть и видел его впервые вживую. Он сжал лицо моей мамы, надавливая, заставляя смотреть на меня. – Посмотри на это чудовище, Анастасия. Посмотри на это…, это даже животным не назвать.

Мои глаза сейчас светились, мне говорили, что должно быть так, я был с ног до головы в крови, быстро дышал.

Я оскалился.

Рош сморщил свой нос, сплёвывая.

– Аж смотреть тошно. Как ты могла сохранить ему жизнь?! Почему ты выкрала его, спрятала?! Почему не оставила в Кузне… там, где ему и место, – он посмотрел ей в лицо. – Вот это… – он указал на меня. – Стоило того? Это же чудовище, ему не место среди людей! Когда мне сказали, что ЭТО живо…, я не поверил. Не мог поверить, что моя жена обманывает меня под моим носом столько лет!

– Он наш сын, Ник… – она начала горько плакать. Он со всей силы ударил её по лицу.

Я ощерился, и попытался вырваться, но меня опять ударили прикладом.