Искра (СИ)

— Нет… Нет! — С трудом разжал челюсти Лотэ. — Я сейчас… Ловите меня!

И, пока не прошла решимость, прыгнул!

Он не долетел всего ничего… слишком поспешен и неловок оказался прыжок. Кончики пальцев лишь слегка чиркнули по черепице. И перед широко раскрытыми глазами Лотэ на миг застыл и тут же ухнул вверх край крыши. Парень даже не испугался, когда в ушах засвистел ветер, а сердце ушло куда-то под горло. Он только и успел раскрыть рот в беззвучном крике, когда жесткие пальцы больно смяли его левое запястье, прекращая падение. И тут же его потянули вверх, выволакивая на крышу. Напряженное лицо Баррэта белело даже в темноте. Старший супруг ничком лежал на черепице, а в пояс ему с двух сторон вцепились Сэриэль и Рэниари.

— Ты… помогать мне будешь… худенький?!.. — с натугой просипел Вориндо-рив, не отцепляясь от мужа. Только тогда пришедший в себя Лотэ активно зашевелился, выползая на крышу. И все четверо так клубком и ввалились в чердачное окошко, не разжимая объятий.

— Что… что произошло… — подал, наконец, голос Сэриэль, всем телом вжимаясь в своих мужей. Лотэ трясло так, что он и говорить то не мог.

— Все… все хорошо… вы здесь! Со мной! — Радостно шептал Барр, стискивая в объятиях ошеломленных супругов. Лишь чуть погодя парни оттаяли и набросились с поцелуями на старшего супруга, что-то невнятно ему объясняя. Немного отошедший от пережитого Рэниари лежал ничком на грязном полу чердака и глупо улыбался. Хоть этих удалось спасти!

— Я здесь… я рядом… и всегда буду рядом!.. — шептал меж поцелуями Барр, поглаживая животы прильнувших к нему Лотэ и Сэриэля. — Все… Все!..

Наконец, Вориндо-рив отстранил от себя мужей. — Надо идти! Скоро утро, а крепость все еще в руках врагов.

— Золотые слова! — Рэниари рывком сел прямо и посмотрел на успокоившихся супругов. В темноте было плохо видно, но в словах чувствовалась озабоченность. — Часть гарнизона закрылась в винных погребах, но большая часть заперта в казармах. И туда и туда есть потайные ходы. Барр, теперь дело за тобой.

Вориндо-рив задумался.

— Пожалуй, стоит освободить моих парней. — Сказал он. — Но помощь снаружи тоже не помешает. Сможешь вывести гонца за пределы крепости?

— Без проблем, — кивнул Рэниари. — Хочешь поднять морские флотилии? — С понимающей улыбкой уточнил он.

В темноте чердака не был виден оскал Баррэта.

— Хочу напомнить Ковуру, чем отличается свободная Цитадель от его владений, населенных крепостными крестьянами. У нас тут каждый воин, так что ударим разом и с двух сторон!

…За окном слегка посерело, на небе висела только одинокая Товитель, уходившая за горизонт с восходом солнца. Вывший всю ночь ветер стих. Внизу, во внутреннем дворе крепости солдаты все еще праздновали победу. С балкона покоев хорошо было видно, как развлекаются ландскнехты. Группки полуобнаженных вояк со спущенными штанами тут и там были разбросаны по освещенному факелами пространству: здесь, в крепости, оказалось много красивых мужчин и женщин, так что выбирать было из чего. Но сам лорд Круглого Холма был к подобной забаве равнодушен. За его спиной на постели лежало тело его брата, его маленького солнечного Аси. Единственного, кого жестокий и циничный воин любил всю свою жизнь, с самого детства.

Ковур знал, что его любовь противоестественна, что никто никогда, и прежде всего сам Асин, не примет их связи. Он всегда скрывался и скрывал свою страсть под покровом братской любви. Даже не женился сам, не в силах видеть рядом с собой другого. Вот и сына ему пришлось себе делать по контракту: почти ушедший в прошлое обычай временных браков, когда двое сходились на время и разбегались навсегда, получив желаемое. Он никогда не забывал своего прекрасного, веселого и милого младшего брата, который всегда считал старшего родича самым близким человеком на свете.

Знал бы Асин правду…

Ковур безразлично смотрел вниз, больше всего на свете боясь вновь увидеть мертвое тело возлюбленного.

Как же он ненавидел отца, что принял решение выдать младшего сына за соседа! Как ненавидел Гвиура, только за то, что тот забирает у него Аси. За страх брата перед свадьбой, за его слезы, что нужно выходить за нелюбимого! За вечные измены Гвиура, за его бастарда, за то, что Асин несчастен в новой семье!..

Если бы он только знал! Если бы делился с ним думами… Но после свадьбы веселого прежде юношу как подменили. Он стал сдержанным и скрытным. И это Ковур тоже ставил в вину Вориндо.

Тридцать лет…

Тридцать лет он ждал, когда вырастет и станет совершеннолетним Руин. Ждал, чтобы отдать Цитадель сыну брата и освободить Аси от ненавистного замужества. Больше всего лорду хотелось оставить братишку подле себя, жить с ним вместе… любить, заботиться… Но подобное было невозможным. Оставалось только устроить судьбу любимого, дать ему то, по чему он некогда сох. И вновь остаться одному, зная, что любимый наконец-то счастлив.

Он сделал для этого все.

И, получается, сам убил того, кто был Аси дороже жизни.

Как он мог быть так слеп?! Не увидел, не заметил, не понял…

Или не захотел понять?

Тешил себя удобными иллюзиями. И в результате брат мертв.