Искра судьбы

— Мне это нравится. — Рисование было одним из немногих способов отвлечься, оставшихся после несчастного случая. Я могла ненадолго затеряться в другом мире. Все, что существовало бы, — это я, бумага и вселенная, которую я создавала.

— Заметно.

В тоне Энсона было что-то такое, почти страстное, что заставило меня поднять глаза.

— А как насчет тебя? Что ты любишь?

Задумчивость исчезла с его лица.

— Лакросс, полагаю.

— Капитан команды?

Он одарил меня самодовольной ухмылкой.

— Со второго курса.

Я выпрямилась на стуле, изучая его лицо.

— Тебе это нравится, или у тебя просто хорошо получается?

Ухмылка сползла с его губ.

— А в чем разница?

— Во всем.

Я не была первоклассным художником. Скорее всего, меня никогда не приняли бы в престижную художественную программу, и мои рисунки не выставлялись бы в галереях, но мне это нравилось. Что-то в нанесении пастели на бумагу освобождало мою душу. Я и представить себе не могла, что у меня не будет такой отдушины.

Энсон пожал плечами.

— Для меня этого достаточно.

— Хорошо. — Я вернулась к рисунку.

— Итак, если ты не хочешь заниматься со мной репетиторством, как насчет того, чтобы я сводил тебя после школы съесть бургер?

— Не уверена, что твоя девушка была бы этому очень рада.

— Девушка?

Я выбрала другой оттенок зеленого и начала с крон сосны.

— Рычащая Сэйди.

Энсон издал сдавленный смешок.

— Сэйди не моя девушка.

— Значит, ты позволяешь любой проходящей мимо девушке сесть к тебе на колени?

— Только хорошеньким.

Я издала рвотный звук.

— Эй, не осуждай меня.

Я посмотрела на Энсона. То неприятное ощущение, которое я испытывала по отношению к нему, усилилось. Закрадывалось подозрение, что в нем было нечто большее, чем он показывал, то, что он скрывал под тщательно отрепетированным фасадом.

— Расскажи мне хоть что-нибудь настоящее о себе, и я как-нибудь съем с тобой бургер.

Глаза Энсона вспыхнули, в них закипал гнев. Это было по-настоящему, первая подлинная вещь, которую он показал мне, даже если это было не по его выбору.

— Три года назад я узнал, что моя мама изменяла моему отцу. Он даже не мой настоящий отец. Парня, который является частью моей ДНК, давно нет в живых. Никто из моих друзей не знает. Это достаточно настоящее для тебя?

Я сглотнула, горло, казалось, сдавило.

— Мне жаль…

— Мне не нужна твоя жалость.

— Это не жалость, а понимание. Я приемный ребенок. Я узнала об этом, только когда мне исполнилось одиннадцать. Это сбило меня с толку. А теперь… — Я замолчала, когда зрение затуманилось, воспоминания о маме прошлой ночью заполнили разум.

— И что теперь? — тихо спросил Энсон.

— Теперь я почти уверена, что родители жалеют, что забрали меня домой.

— 12-

Дети смеялись и кричали, проходя по коридорам, направляясь к парадным дверям. Я плыла по течению, счастливая быть анонимом среди этого хаоса.

Кто-то толкнул меня в плечо, когда проходил мимо.

— Смотри, куда идешь, новенькая, — прошипела Сэйди.

— Напилась среди бела дня? Похоже, ты единственная, кто не может ходить по прямой.

Она прищурено смотрела на меня.

— Держись подальше от того, что принадлежит мне.

— И от чего именно? — спросила я скучающим тоном.

— От Энсона.

— Он довольно ясно дал понять, что вы двое не пара.

Загорела кожа лица Сэйди покраснела.

— У нас сложная история.

— Получай от этого удовольствие. — Сложная история, несомненно, была кодом для того, чтобы желать большего, чем она получала. Мне было почти жаль ее, почти. Это отстойно — хотеть кого-то, кто не хочет, чтобы ты возвращалась, по крайней мере, не так, как тебе нужно. Но это также не давало ей повода быть буйной сукой.

— Держись. От него. Подальше, — прорычала она.

Чья-то рука переплелась с моей, и Кэссиди улыбнулась Сэйди.

— Вижу, ты заставляешь Роуэн чувствовать себя желанным гостем.

— Держи ее со своей маленькой бандой уродов подальше от Энсона.

Наклонив голову, Кэсс прикусила нижнюю губу.

— Уродов, да? Это прозвучало совсем не так, как ты думала, когда пыталась застать Холдена одного в раздевалке после урока физкультуры.

Румянец на лице Сэйди усилилась до такой степени, что казалось, ее вот-вот хватит удар.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Кэсс фыркнула.

— Конечно. А теперь беги.

Сэйди пробормотала себе под нос несколько отборных слов и направилась к дверям.

Я высвободила свою руку из руки Кэссиди и начала хлопать.

— Склоняюсь перед вами.

Она усмехнулась.

— Она просто ужасна.

— Начинаю это понимать. Она как собака с костью.

— Она всегда была одной из самых красивых девочек в школе и думает, что это должно давать ей право выбора из всех парней.

Я закатила глаза.

— Не важно, чего хочет кто-то из них.

— Именно так.

Я направилась к шкафчику, крутя ручку.

— Я не слишком жалею Энсона. Он провоцирует это тем, что держит ее рядом.

Кэсс прислонилась к шкафчикам рядом со мной.

— Я правда этого не понимаю. Знаю, что на самом деле она ему не нравится, но он продолжает возвращаться к ней на несколько секунд.

Ее слова заставили меня мысленно вернуться на урок рисования, и я поняла ту боль, которая, как я знала, жила под тщательно отработанной маской Энсона.

— Думаю, ему легче быть с кем-то, кто на самом деле его не знает.