Искра в аметисте

Стало грустно, и я не заметила, как постепенно провалилась в легкую дрему. Все же бессонная ночь серьезно давала о себе знать.

Под лунным светом, средь оков

На привязи цепей хрустальных,

Лежит цветок в объятьях снов

Под толщей серых плит подвальных.

Она очень часто пела эту песню. Первая и единственная сказка, которую мне пела Инге, а не рассказывал…

Она не плачет, не зовет

И не терзает криком душу,

Лишь в тишине подвальной ждет,

Когда ее покой нарушат

Вот и сейчас старая песенка возникла в голове.

Средь тьмы где правит только смерть

Явится тот, кому не страшно

Разбить оков волшебных твердь,

Любимую спасти отважно.

Мачеха, возненавидевшая падчерицу за красоту, вознамерилась ее погубить. Но охотник, которому она поручила это, сжалился над девой и отпустил ее прочь, в надежде, что его работу довершат дикие звери в глухой чаще леса.

Но сказочные обитатели древнего леса полюбили принцессу и приняли, как свою. А мачеха-колдунья снова узнала, что падчерица жива — зеркало ей выдало, где находится несчастная девушка…

Проснулась я от тяжелого стука в дверь. О, нет! За мной опять пришли бесцеремонно нарушив, едва объявший меня, сон. И это определенно была не Людя, от осознания чего тоска заполнила душу от края до края. Подруга не имела привычки стучаться — она входила сразу, порой открывая дверь ногой, по причине занятых рук, а потом тормошила меня так, что я просыпалась с легким головокружением и, смешавшимися в кучку, мыслями.

Столько спорили с ней из-за этого, а теперь я просто мечтаю о том, чтобы меня хоть раз разбудила подруга своим незамысловатым образом.

Пречистая! Вот я и докатилась!

— Да-да, войдите уже, сделайте милость…

В покои вплыл целый шлейф горничных.

— Леди Гинтаре, — обратилась ко мне Рекка — самая любимая служанка тетушки Катрисс, которая обожала туго завязывать корсеты и, возможно в прошлом, имела отношение к пыточных дел мастерам. — Сегодня на ужин ожидаются гости, поэтому миледи приказала вас привести в порядок.

— Но я и сама могу привести себя в надлежащий вид, — воистину мне была страшна дотошность теткиной горничной, которая однажды мне затянула корсет так, будто пыталась отправить меня к праотцам, предварительно насладившись моими мучениями. Тогда все закончилось благополучно только потому, что я сбежала с праздника. Но услуг Рекки с тех пор избегала, опираясь на помощь Люди, дабы снова не попасть в неловкую ситуацию и не развязать войну, свалив с ног своим бездыханным телом какую-нибудь высокопоставленное лицо.

— Сегодня будет особый ужин, — с нажимом произнесла Рекка, и все встало на свои места. Особый ужин, значит — особенные гости. Беспокойство сразу же проползло под кожу и засело под сердцем тяжким комком. Конечно же, что за гости — меня никто не посчитал нужным предупредить. В последний раз, когда меня навещали особенные гости, изменилась вся моя жизнь.

Тетушкина горничная и в этот раз подошла к моей подготовке с особым тщанием, из коего я сделала вывод: гостить будет явно непростая особа. А судя по тому количеству ароматных масел, что в меня втерли и наряду, который на меня надели — явится представитель королевских кровей.

Я оказалась права.

Нервозность тетушек отдавалась легким позвякиванием приборов на накрытом столе, а тугой корсет просто кричал о том, что дыхание мне противопоказано. Видимо, Рекка знала толк в таких делах — от недостатка воздуха в легких, из-за туго стянутого корсета, надо было падать гостю прямо в руки, чтобы не оставалось никаких сомнений в моей благосклонности.

В прошлый раз, к примеру, я рухнула в объятия лорда Вардаса, но он, как всегда, не правильно растолковал такой пассаж, затолкав меня в старый запыленный сервант, от греха подальше. Главное и грех-то совершить собирался, не кто иной, как сам ивелесский король с дагендолльской принцессой. У них, конечно же, ничего не вышло, им помешала вековая дворцовая пыль том самом серванте, забившая мне нос.

Надо же, Гинтаре, и пыль — на страже королевского благочестия!

Это воспоминание заставило меня улыбнуться, не смотря на то, что вокруг меня царила атмосфера возбуждения и легкой паники.

На этот раз я была готова к несуразностям своего наряда и тяготам, связанными с этим.

И все же, когда гости в сопровождении Легарта заявились на порог, дышать перестала не только я, но и тетушка Катрисс, и даже тетушка Габриэле скорчила весьма доброжелательную мину, чего за ней никогда не наблюдалось.

— Думаю, что моего спутника представлять не имеет смысла? — поинтересовался лорд Сарф у тетушек.