Искра жизни. Последняя остановка.

Шмидт. Так, сегодня вечером! Отпуск без отпускного билета, а? (Проводит рукой по лицу.) Э, теперь это меня не касается. В последних известиях сообщалось, как умер фюрер?

Анна. Нет.

Крики: «Грета! Грета!»

Шмидт (Грете). Пошли! (Анне и Россу.) Стало быть, нынче вечером. Вам бы лучше убраться, а? Ну, как хотите. У меня свое задание, а на остальное наплевать, понятно? Все равно в эти дни драпают без конца. Достаточно насмотрелся. Крысы бегут с корабля. А теперь и вовсе. Потом все свалят на нас. А мы! Что — мы? Выполняли приказ. Частенько нелегко приходится, поверьте. Ты ведь тоже человек! Другие, в лайковых перчатках, приказывают — мы обязаны выполнять. Под конец мы же в дураках. Как вы сказали? Дениц заместитель?

Анна. Гроссадмирал Дениц.

Шмидт. Из военных. Как это понять? (Анне.) А вы — женщина что надо. (Грете.) Пошли! (Вместе с Гретой выходит.)

Анна встает, идет к окну. Внезапно покачнулась. Росс подхватывает ее на руки. Несет к постели.

Анна. Я дрожу. Ушли?

Росс (шепчет). Нет, они еще здесь. Где ты спрятала мои вещи?

Анна. Завернула в халат. (Шепчет.) Ты знал Коха?

Росс. Да.

Анна. А он тебя?

Росс. Да.

Анна. Он тебя спас.

Росс. Да. (Все еще держит Анну.)

Анна. Я вся дрожу. Держи меня! Все во мне содрогается. Как может содрогаться сердце! И глаза! (Внезапно порывисто шепчет.) Почему ты не выстрелил до того, как он прыгнул?

Росс. Мы бы все погибли. И ты. Коха невозможно было спасти. Он свободен.

Анна (шепчет). Он умер.

Росс (с горечью). Они больше не будут его мучить. Можно умереть по-разному.

Анна (смотрит на дверь). Они ушли?

Росс (качает головой). Нет.

Анна. Могут вернуться. Вдруг они подслушивают за дверью? Надо и дальше вести себя так же… так же говорить… будто…

Росс достает коньяк и рюмки.

Я дрожу. Дай что-нибудь выпить.

Росс дает ей рюмку коньяку. Прижимает Анну к себе. В комнате стало темней.

Как все шатко! Они не должны нас услышать. Включи радио. Росс включает радио. Слышен траурный марш из «Гибели богов».

Как громыхает!

Росс уменьшает силу звука.

Что это?

Росс. «Гибель богов».

Анна. Он мертв. Теперь этому конец?

Росс. Должно кончиться. Он сдох!

Анна (смотрит на радио). Эта музыка! Как будто тебя хоронят. Как будто и ты умерла.

Музыка обрывается.

Голос по радио. Борьба, в столице рейха продолжается. Дальнейшие сообщения слушайте через час…

Росс (встает, глубоко вздыхает). Он подох! Подох, как крыса в подземелье. Можно снова дышать!

Анна (шепчет). Тише! Не говори об этом! Они могут услышать! Если снова придут, у меня не хватит сил. Я не выдержу! Сейчас, под конец себя выдать! Говори! О чем-нибудь другом. Как раньше.

Росс молчит.

(Громче.) Ты глушил коньяк… всю ночь… вот… вот они, твои башмаки… (Шепчет.) Говори! (Смотрит на дверь).

За стеной голоса. Росс прислушивается.

(Быстро, пытаясь смеяться.) Как ты швырнул свой китель в окно! Ты был такой смешной! А как наорал на меня из-за бумажника… (Тихо.) Говори, говори!

Росс (тихо). Прости меня, Анна…

Анна (смеется). Прощение? Разве каждый из нас не нуждается в нем? Может, ты оставил бумажник в госпитале… у своего пропойцы-доктора? (Смеется. Прислушивается.)

Слышны голоса.

(Шепчет.) Идут! Говори!

Росс (шепчет, будто заклиная судьбу). Они больше не придут. Они не должны прийти! Никто сюда не войдет, Анна! Мы одни… одни…

Анна (шепчет). Не говори так!..

Росс (громче). Вполне возможно, бумажник остался в госпитале. Потом я спрошу у доктора. Я был сумасшедшим, Анна. Ты должна это понять. Все нагрянуло так внезапно… отпуск… и боязнь, что тут никого не будет… и вот ты оказалась здесь…

Анна. Я ждала тебя…

Росс. Ты была здесь, Анна… и с тобой — моя жизнь…

Слышны голоса и шаги эсэсовцев, спускающихся по лестнице. Анна и Росс напряженно прислушиваются.

Анна (продолжая прислушиваться). Башмаки… да-да… Мы найдем другие…

Стемнело.

Грета (входит с карманным фонариком. Светит по углам). Ушли. Они ушли!

Анна. Что-нибудь еще говорили?

Грета. Фрау Роде здорово перетрусила! (Россу.) Вы тоже, да?

Анна. Приходу гестапо никто не радуется.

Грета (болтливо). Как он прыгнул из окна, а? Жуть! Бедняга! Выглядел таким одиноким на подоконнике.

Анна. Нате, вы же об этом мечтали, Грета. (Дает ей белье и чулки.)

Грета. Боже ты мой, красота! Натуральный шелк! Еще бы платье! Ведь в этих обносках…

Анна. Вот вам платье.

Грета (прикидывает на себе). В самый раз! Блеск!

Слышна сирена.

Что? Воздушный налет, а у меня все эти чудесные вещи? Нет! В убежище! (В дверях, Анне). Кстати, обершарфюрер в вас влопался. Спрашивал, одна ли живете? (Уходит.)