Искры

Развалины, которые меня окружали, и минарет, в котором я находился, с детских лет внушали мне суеверный страх. Я слышал о них множество легенд и сказок. Среди этих развалин я был в первый раз, несмотря на то, что они отстоят от города на расстоянии четверти мили. Все суеверно сторонились и боялись подойти к этим развалинам. Но теперь непонятное любопытство тянуло меня туда наверх, на башню этого огромного минарета. Оттуда я хотел взглянуть на прекрасный божий мир. Я со страхом и благоговением стал подниматься по ступеням крутой лестницы. Всюду царила пустота и всюду не столько время, сколько фанатизм и суеверие превратили в развалину это чудесное произведение человеческого искусства, считая его остатком заколдованного замка царицы джинов.

Я страшно устал, пока добрался до вершины башни… Ах, как было там высоко! Весь Салмаст, освещенный лучами восходящего солнца, расстилался передо мной, словно многокрасочная чудная картина художника. Селения, сады, рощи, прекрасно возделанные поля — все сливалось в живописный пейзаж, на котором мой глаз различал знакомые места.

Вдали на высоком утесе стоят развалины Гарни-Яруга, того легендарного замка, в котором было пролито столько слёз и где погибло столько любящих сердец! По приказу из этого замка из объятий мужей вырывали прекрасных жен и доставляли подлому турецкому князю на поругание. Со всей области собирали туда красивейших невинных девушек, и ни слезы этих невинных жертв, ни мольбы родителей не могли победить похоть наглого властелина…

Направо виднелась часовня святого Иоанна. Она одиноко стояла на холме, который, наподобие сахарной головки, возвышался над равниной.

Сколько сладких воспоминаний связывало меня с этой обителью. Там в дни престольных праздников страсти и радость богомольцев горели так же ярко, как и их религиозное благочестие…

Наконец, я увидел город. Он весь утопал в садах, занимая на равнине огромный круг. Я отыскал наш квартал. Там я долго искал «ее». Мне казалось, что я увижу ее. Глаза мои наполнились слезами, и я не мог больше смотреть… Я стал спускаться вниз по вьющейся, крутой лестнице, и тут только заметил, что в башне имеется несколько тайных комнат — складов и хранилищ. Любопытство заставило меня войти в одну из этих комнат. При слабом свете, который пробивался туда через узкое окно, я увидел тут целый склад оружия, сбруи, целые мешки, наполненные чем-то очень тяжелым. Я открыл один из мешков, и там оказались патроны, порох и свинец. Было ясно, что все это принадлежит тем трем лицам, которые спали внизу, в минарете. Но для чего все это приготовлено? — думал я. Тут был запас не менее, чем на пятьдесят человек. Но где же эти люди? Все было непонятно. Мной опять овладели страх и сомнение. Тут есть какая-то тайна, думал я.

Я не хотел возбуждать в моих товарищах подозрения, поэтому не стал дольше разглядывать вещи и спустился вниз.

Они все еще спали в том же положении, в каком я их оставил. Не желая мешать им, я вышел из минарета подышать свежим воздухом.

Глава 13. КОЛДУНЬЯ

Солнце поднялось уже довольно высоко. В свежей траве и листве, как бриллианты горели утренние росинки. Утро дышало нежной весенней прохладой, хотя настоящая весна еще не настала.

Сердце мое было полно беспредельной радостью. Почему? Я и сам не знал этого. Быть может потому, что тут я был свободен, тут меня никто не терзал, что тут не было страха ни перед матерью, ни перед учителем.

Отойдя от башни, я пошел к груде развалин. Остатки свалившихся стен, сводов, колонн были разбросаны тут и там среди густо разросшейся травы и кустарника. Здесь свободно разгуливали ежи и огромные черепахи.

Вдруг я услышал какое-то карканье, похожее на карканье ворона. Это царь развалин. Его образ с детских лет внушал мне суеверный страх. Я был уверен, что он является причиной всех этих разрушений. Я нагнулся, взял камень, чтоб убить эту проклятую птицу, но ее нигде не было видно. Я кинул камень туда, откуда, как мне показалось, слышалось карканье ворона. Вдруг я услышал какой-то человеческий визг. Мной овладел ужас…

Среди обломков я увидел наконец какую-то старуху, прижавшуюся к камню и укрытую каким-то ветхим тряпьем. Мне показалось, что это один из духов, обитающих в развалинах, или та самая колдунья, которая сторожит эти руины.

Высокая, костлявая, несколько сгорбленная, она напоминала живой скелет. Единственное, что отличало ее от настоящего скелета и оживляло ее, это были ее пылающие, дьявольски хитрые глаза. Она запросто и приветливо подошла ко мне.

— Кто ты? — спросил я.

— Так ты не Каро? — с недоумением и досадой спросила она, оставив мой вопрос без ответа.

Она говорила на ломаном татарском языке, и я по ее произношению узнал в ней «цыганку», хотя она и не принадлежала, очевидно, к тем племенам «цыган», которые встречались в наших краях.

Видно было, что старушка пришла к Каро по делу и вследствие слабого зрения меня приняла за него. Я хотел пойти, разбудить Каро, но потом раздумал и решил прикинуться им и посмотреть, что из этого выйдет. Меня на это толкало пустое детское любопытство.