Искры

— Дорогие товарищи, — говорил он, — мы все — дети того народа, который лишившись своей земли, рассеялся по всем концам света. Мы дети того народа, который живет в стране, где его хижина редко согревается огнем, так как ему нечем топить ее, где его дом после захода солнца не освещается светом, потому что ему нечем освещать его, где его дети ночью ложатся спать голодными, потому что им нечего есть, нет у них хлеба! Солнце жжет его детей, холод замораживает, дождь мочит их до костей, потому что их одежда до того изношена, что уже не защищает их от суровости природы. Однако этот народ не ленив. Он беспрестанно трудится, трудится даже больше чем позволяют силы человека. Его, жена, дочь, даже малые дети его помогают ему в работе. Вы видели женщин, которые жнут на полях и сами на своих плечах приносят свои снопы для молотьбы. Вы видели девушек, которые с большой энергией очищают посевы от сорных трав. Вы видели детей, которые сидя на ярме, погоняют быков и помогают таким образом отцу в работе.

Да, этот народ не ленив, он трудится, он целый год не имеет отдыха — и все-таки он живет в нищете, в жалкой, горькой нищете.

Почему же это так?

Земля, на которой он живет, хотя некогда принадлежала его предкам, теперь сделалась собственностью чужих «ага». Он обрабатывает чужую землю… Условия же, который ага заключает с работником до того тягостны и невыгодны для последнего, что большая часть плодов его земледельческого труда попадает в руки помещика. Рабочему остается такая незначительная часть, что ею он не может удовлетворить даже свои первые потребности, без которых нельзя существовать.

Таковы и другие условия жизни крестьянина. Его хижина стоит на земле «аги», и за нее он платит налог. Его стада пасутся на пастбищах «аги», и он за это платит налог. Сам крестьянин, его семья — живут на земле, которой владеет ага, там они гуляют, пьют воду и, чтоб сберечь свою голову, опять-таки должны платить налог. Одним словом, у крестьянина кроме своих рабочих рук ничего нет: всей окружающей природой владеет ага и для того, чтобы работать среди этой природы, он должен жертвовать большей частью своего труда.

Вот, дорогие товарищи, в чем скрывается причина того, что наш народ, не находя себе пропитания на родной земле, беспрестанно переселяется и в чужих краях ищет счастья. Но возвращаются ли переселенцы? Нет. Вы знаете, сколько тысяч семейств осталось без мужчин, сколько тысяч домашних очагов угасло вследствие того, что мужчины погибли на чужбине. Мы, сидящие за этим столом, вышли из подобных же семейств. Большая часть из нас не имеет отца, матери, крова, родственников — все они погибли, исчезли без следа… Следовательно, нам понятна участь работников в этой стране, так как мы с самого детства испытываем всю эту горечь, потому что в груди каждого из нас еще остались неизлечимые раны, нанесенные грубой рукой притеснителей. Семья не могла дать нам, своим питомцам, такого воспитания, такого направления, чтобы мы сбросили с себя иго «аги» и освободились от его притеснений и эксплуатации. Она не в состоянии была научить нас истинным условиям жизни, при которых мы могли бы трудиться для себя, без того, чтоб плоды наших трудов отнимал у нас чужой. Семья не могла нам этого дать, потому что сама была порабощена и, что печальнее всего — рабство вошло в плоть и кровь народа. Он не протестует против насилия. Он думает, что бог его затем и создал, что он должен быть доволен своей судьбой, потому что даже единой буквы в своей судьбе он изменить не может… Школа, ученики которой собрались сегодня здесь, еще больше укрепила в нас рабство. Школа убила в нас всякое стремление к самодеятельности. Священник-учитель воспитал в нас слепое повиновение — покоряться и подчиняться всяким властям, как бы тягостно ни было налагаемое ими бремя. Потому что он и сам обращался с нами так, как говорил. Он говорил нам, что земная жизнь тщетна, и преходяща, и что чем горестнее она, чем больше в ней страданий, тем больше наград получит человек на том свете, который нас ждет, когда мы сойдем в могилу.

Но нашлась рука, которая вывела, похитила нас из нравственно и физически разлагающей нас школьной атмосферы. Она поставила нас на верный путь. Она научила нас тем условиям жизни, при которых человек может жить спокойно и обеспеченно. Она научила нас помогать также и тем, кто несчастен подобно нам, чтобы и их жизнь текла спокойно, чтоб и их пропитание было обеспечено. И мы посвятили себя делу народного благосостояния…

Выпьем же, братья, за здоровье того человека, который пробудил в нас этот дух, выпьем за успех того дела, которое является нашим священным обетом!..

Все чокнулись и выпили за здоровье охотника Аво при единодушных криках: «Да здравствует доброе дело!»…

Глава 19. СОН

Снова запел он свою старую песню, подумал я, слушая речь Каро. Это те же его старые мечты об избавлении крестьян от бесправия и нищеты.