Искры и химеры

– Хорошую вещь испортил, между прочим, – посетовал он. – Ты поздно вспомнил про жалость. И все-таки вспомнил.

– Что ты за чудовище? – Костя хотел уйти и не мог. Фигура магистра, как в день их знакомства, сияла ярче степного пожара, ярче тысяч фейерверков. И этот свет, эта жгучая энергия лишала воли, парализовала. – Что ты сделал со мной?

– Ты сам сделал. – Орэф отвечал спокойно, будто собеседник минуту назад не пытался его убить. – Ты отказался от своей клятвы. Зато я воплощаю в жизнь свою. Я не человек, Константин. Я создан древней цивилизацией, отправившейся к звездам.

Сотни лет я провел в запечатанной капсуле, пока не сработал установленный на ней таймер. Двадцать лет я странствовал из мира в мир, изучал людей, пока не понял: я должен прожить хотя бы одну жизнь, испытать ваши чувства, мыслить, как вы.

Я воплотился в человека, работал, общался, создал семью. У меня даже дочь была, Гелика. Я прожил земную жизнь – долгую и безрадостную, видел смерти и войны. Человеком быть слишком больно и трудно. И понял, что без возвращения моих создателей вы обречены.

Это моя третья попытка вернуть их на Землю. И, как вижу, не последняя. Мне нужны энергии, которые ваш мир не способен мне дать. Мне нужны человеческие оболочки, достойные принять моих повелителей. И я не одинок. Нас много, Костя. Ты способный, идем со мной, и ты получишь в свое распоряжение целый мир. Может, даже не один.

Константин тогда не нашел в себе сил отказать, слишком велика была власть существа. Что-то в душе даже обрадовалось предложению. Как легко подчиняться, перекладывать вину на других, «просто исполнять приказ», ни за что не отвечая! Но едва молодой человек выбрался наружу, как отыскал давно припрятанную установку ретросдвига и сбежал из этого мира.

Словно расплачиваясь за содеянное, он попал в вонючий бункер радиоактивного мира в тело Лансемаса одиннадцати с половиной лет от роду. Там, во мраке подземелий, он потерял свое Я, слился с чужим сознанием. Но обреченный ребенок оказался куда добрее ожесточившегося слепого карьериста. Он научил его прощать, в том числе и завравшегося инспектора Константина…

– Посочувствовать тебе не смогу, – выслушал его исповедь Роберт. – Осудить тоже, сам не рождественский подарок. Но и самоедством заниматься не позволю. Марш отсыпаться. Завтра загружу работой так, что думать некогда станет.

Он выпроводил друга, выставил поднос с грязной посудой на пол за дверь – кто-нибудь да подберет, а сам погрузился в работу. Его невезучий «старичок» подтвердил показания Ксаниного отца. С Орэфом придется помучиться.

Под утро пришел сигнал, перепугавший профессора и заставивший его спуститься с небес.

– Шеф, – командир спецотряда «Даждьбог» Федор Кузьмин вышел на связь в половине пятого утра, – у нас были проблемы со связью. Потому докладываю сейчас. Все уже хорошо, не волнуйтесь.

Ну да, не волнуйтесь. Когда тебя вызывают в такое время. Кузьмин – человек тактичный, раз ночью ломится, значит, случилось что-то действительно интересное.

– Шеф, на базу в Подмосковье ночью напали химеры. Они вскрыли кодовые замки, своими потусторонними талантами отправили в нокаут восьмерых вооруженных охранников, другим отвели глаза. За пленничками пришли – Антоном, Мариной и Ильей.

Роберт ждал таких событий, потому подготовился основательно.

– Новые датчики движения?

– Да, шеф. И нейропаралитический газ. Система блокировала коридор, пустила нейропаралитику по трубам. Долго сопротивлялись, черти. Почти пережгли контакты на двери, пока отключились.

– Допросили? – в нетерпении оживился Роберт.

– Обижаете. Конечно. Наши сенсы их скудные мыслишки по полочкам разложили. Среди химер затесался один «пастух» – загипнотизированная девушка лет восемнадцати. У нее-то и выяснили, что отряду приказали уничтожить Верховицыных и Рюкина, а после взорвать здание.

– Радикально, – поморщился Роберт. – У нас еще меньше времени, чем я думал. Вот что, хватай весь зверинец – пленников и их дочурку, – и дуй в Барск. Знаешь, – осенило его, – выдели мне отряд в десятка полтора хлопцев. Засиделся я тут, слетаю в гости к Орэфу.

Уже утром Роберт Ноэль занял свое место в машине, чуть в стороне от здания, в котором был замечен столь волновавший его пилигрим. Одиннадцать сильных, выносливых, вооруженных ребят из отряда специального назначения тоже заняли свои позиции. На рукаве каждого красовались нашивка с бородатым, по-разбойничьи дерзко улыбающимся солнцем.

Удачное время выбрали для засады. Двор пуст: кто дома, кто на работе. Въезд перегорожен ремонтными машинами. И ведь действительно что-то в люках делают, копошатся, перекликаются. Грамотно засели, в случае чего под удар не попадут. Молодцы, грамотно оборудование измерительное расставили, прямо как он учил!

День выдался пасмурным, но теплым, довольно светлым. Окна нужной квартиры не блестели на солнце, не мешали ребятам вести наблюдение.