Искупление

– Я должна пройти последние шаги сама, – прошептала Амма. – Мне уже легче. Магия Адны все еще живет внутри меня, но уже не имеет такой силы. Идемте вдоль стены. Менгир сразу за правым бастионом главных ворот. Он словно черный корень, запеченный в каменном сером пироге. Идемте. Мне нужно только прикоснуться к нему. Только прикоснуться…

– Ты прикоснешься, – успокоил ее Ло Фенг.

Рит крутила головой в восхищении. Ей удалось обойти немало фризских городов, включая две столицы из трех, но нигде она не видела таких стен и таких башен. Казалось, словно горы сами сложили эти бастионы, так велики были камни, составляющие их. И всюду, всюду были воины. С тревожными лицами, но бодрые и решительные. Да, Беркана явно не собиралась дарить врагу ключи от своих равнин. А уж на привратной площади ряды воинов производили просто угрожающее впечатление.

– Вот, – прошептала Амма. – Здесь.

Рит обернулась и поняла, что едва не пропустила менгир. Изнутри крепости он напоминал огромную черную птицу, которая присела на серую скалу, да так и приросла к ней, не обращая внимания ни на стену, включившую ее каменное тело в себя, ни на шум вокруг, ни на проскочившее мимо нее тысячелетие. Мертвый менгир не был самым большим в Терминуме, но уступал в известности лишь Тройному, Двойному и урсусскому камням..

– Что это? – спросила Рит, показывая на мраморные блоки под черным камнем.

– Это древняя часовня, – с трудом шевельнула рукой Амма. – Мне непонятно другое, что это за яма вырыта у основания менгира.

– Это могила, – услышала Рит спокойный и сухой голос и, обернувшись, увидела немолодого сухого мужчину с внимательным и цепким взглядом. – Могила для дочери воеводы крепости. Ожидается погребение. Что ты здесь делаешь, Амма? И что с тобой?

– Что ты здесь делаешь, Бланс? – постаралась выпрямиться Амма.

– Хопер, – поправил ее мужчина. – Меня зовут Хопер, я же говорил тебе. На тебе нет лица…

– Зато ко мне вернулся мой меч, – прошипела Амма, ухватившись за рукоять.

Рит взглянула на побелевшие костяшки пальцев Аммы, перевела взгляд на Хопера и неожиданно увидела блеск в его глазах. Тот самый блеск, который рождается не радостью, не бодростью, а великой болью и неизбывной тоской.

– Я рад за тебя, Амма, – проговорил Хопер так мягко, как еще никогда при Рит не говорил мужчина с женщиной. – И все же, что с тобой случилось?

– Адна, – через силу прошептала Амма. – Адна зачаровала меня. Обратила в груду костей, плоти и дерьма. Она ведь была у меня еще до тебя. Призывала служить ей. Я отказалась.

– И ты не выпустила стрелу ей в живот? – понизил голос Хопер.

– Не успела, – закашлялась, засмеялась, сглатывая кровь, Амма. – Может, поэтому я сейчас здесь, а не в каком-то другом теле? И все же я отказалась. И отправилась в Опакум, но она подловила меня у Водного менгира. И вот – мщение лесной ведьмы во всей красоте перед тобой. Или ты сам не видишь? Может, попробуешь расплести?

– Боюсь, нечем, – поднял правую руку Хопер и показал черную ладонь. – Видишь какая незадача? Да, я не послушался тебя, и поднялся высоко над землей. Там меня ждала беда. Рука слушается меня, но нужной чувствительности нет. А для того, чтобы расплести заклятие Адны, может не хватить и двух рук.

– Что ж, – помрачнела Амма, – значит, опять все сама.

– Ты думаешь, что менгир тебе поможет? – спросил Хопер.

– Надеюсь на это, – вздохнула Амма и, посмотрев на Ло Фенга, процедила сквозь зубы. – Никогда, ни на секунду, ни на миг, ни за какие богатства не передавай этому человеку каменный нож.

– Что ты шепчешь этому эйконцу? – не понял Хопер.

– Эти двое – те самые, кого ты рассмотрел в Водане, – скривила губы Амма. – Хотя я и не уверена, что ты увидел девчонку. Да, один из них остановил Атрааха, а другая висела на стене и наблюдала за представлением. Это Ло Фенг и Рит.

– А я Хопер, хотя она все время пытается назвать меня Блансом, – поклонился спутникам Аммы Хопер. – Я… книжник, летописец, лекарь. Когда-то… близкий друг Аммы. Надеюсь, все еще друг.

– Ты тоже умбра? – спросил Ло Фенг.

– Курро… – прошипела с присвистом Амма и, отстранив Рит, шагнула к менгиру, едва не свалившись в яму. Она приблизилась к камню словно павшая на него тень, подняла руки, мгновение рассматривала ладони и прислонилась к камню сразу всем – ладонями, щекой, всем телом.

– Ничего не чувствую, – обернулась она через минуту и прошептала, прошипела, просипела в отчаянии. – Ничего, ни отзвука, ни тона, ничего! Он не принимает в себя мое заклятье! Ты слышишь, Хопер, Бланс, как тебя… Проклятье. Он не принимает! Он ведь уже спасал меня! Однажды он очистил меня! В чем дело?

– Жатва, – донесся до Ло Фенга еще один незнакомый голос.

За его спиной появилась женщина. Она была высокая, худая и чем-то напоминала саму Амму, но одновременно с этим казалась ее противоположностью, хотя и непонятно в чем. Может быть в том, что отчаяния в ней не было.

– Жатва, – повторила женщина. – Все менгиры погружены в жатву. Может быть, только Блуждающий ускользает пока от ее пут, да Водный менгир постоянно вымывает из себя яд. Можешь считать, что этот менгир тоже омывается.