Искупление

Стоя в дверях, я не могла расслабиться. На шкафчике для обуви стояла ваза, заставляющая вспоминать Версальский дворец, а рядом с входной дверью была большая белая керамическая подставка под зонтики, и ее орнамент напомнил мне храм Парфенон.

Эмили, однако, шла по коридору, подкидывая мяч.

– Обязательно приходи к шести! И осторожно с машинами, – напутствовала мама Эмили, поглаживая дочку по голове.

– Да-да, поняла, – в ответ улыбнулась она.

Я практически не могла вспомнить, когда кто-то из родителей гладил меня по голове, и невольно позавидовала тому, как любят Эмили.

Я и представить не могла, что Эмили с мамой виделись последний раз. И конечно же, мне и в голову не приходило, что всего через несколько часов я снова окажусь здесь, чувствуя себя как на иголках…

Вы просили рассказать о дне убийства. Кажется, я наговорила всего, не вспомнив нужного… Нет, я не уклоняюсь от темы. Просто, как только вспоминаю этот день, голова начинает раскалываться. Поэтому я всячески стараюсь избегать этой темы…

Можно я сразу расскажу, как мы нашли тело?

Хорошо, возможно, я сначала должна еще кое-что добавить. Думаю, мужчина не выбрал меня не потому, что я тяжелая, а потому, что такая, похожая на медведя.

Я думаю… ладно, перехожу к тому, как мы нашли Эмили.

Итак, Маки велела мне бежать к Эмили домой – конечно, не упустив возможность уточнить, что я быстро бегаю. Я честно побежала, причем изо всех сил. Мы вместе с Юкой добежали до задних ворот школы, и наши пути разошлись.

Господи! Это ужасно, ужасно…

Я все время думала о случившемся, но мне не было очень страшно. Думаю, тогда я не осознала масштаб происшедшего. Если б я тогда получше обо всем подумала, я сообразила бы, как правильно сообщить матери Эмили о том, что случилось с ее дочерью. Может быть, сперва я зашла бы домой и отправилась туда вместе с мамой. Взрослые помогли бы мне, объяснили, что не надо сразу говорить слово «умерла».

Но я просто бежала – быстро, как могла.

Я настолько сосредоточилась на этом, что даже не заметила своего брата, пробегая мимо табачного магазина. В доме Эмили я со свистом проскочила мимо того же самого консьержа и прыгнула в лифт. Подбежала к их квартире и стала давить изо всех сил кнопку домофона.

– Что такое? Ты не умеешь себя вести. – С этими словами мать Эмили открыла дверь, потом посмотрела на меня и удивленно произнесла: – Акико?

Я же стояла, еле дыша. На какую-то долю секунды в голове проскочила мысль – на ней очень хорошенький кухонный фартук, – но я тут же заставила себя вернуться в реальность и громко завопила:

– Эмили умерла! Эмили умерла! Эмили умерла!

Разве это не самый ужасный способ сообщить о несчастье? Сперва мама Эмили решила, что это какая-то шутка. Глядя на меня, она слегка вздохнула и, положив руки на бедра, сказала в открытую дверь:

– Эмили, я знаю, что ты там прячешься, кончай дурачиться и выходи! Если только не хочешь остаться без ужина.

Но Эмили не собиралась выходить.

– Эмили!

Снова ее мать позвала ее, но дом был пуст – большинство жильцов уехали на Обон. Не раздалось ни звука.

Мама Эмили несколько секунд – а может, меньше, не знаю – смотрела на меня, не выражая никаких эмоций, а потом спросила охрипшим голосом:

– Где Эмили?

– В школьном бассейне. – Мой голос тоже охрип.

– Почему Эмили?

Меня оглушил ее крик, когда она двумя руками оттолкнула меня в сторону и выбежала из квартиры. Я больно ударилась лицом о стену и упала, почувствовав резкую боль во лбу. В прихожей упал и разбился «Парфенон».

Возможно, из-за того, что я ударилась лицом, у меня пошла кровь из носа… Я была уверена, что у меня треснул череп, поэтому и началось кровотечение. Кровь стекала по подбородку, по шее, причем довольно сильно. Я могу умереть – помогите!.. В этот момент я опустила голову и увидела, что моя новая блузка вся стала темно-красная. Нееееееет! Я почувствовала, что проваливаюсь в глубокую темную дыру. А потом…

– Акико! – громко прокричал кто-то. Меня спас от падения навеки в эту дыру мой брат.

– Кодзи! Кодзи!

Я в слезах крепко обняла его.

Брат шел домой от своего друга в шесть часов, когда уже прозвучали «Зеленые рукава» и мне давно пора было уже находиться дома. Ждали в гости нашего старшего двоюродного брата. И вдруг он увидел, как я на бешеной скорости пронеслась в противоположную от дома сторону. Кодзи отправился за мной, чтобы привести меня обратно. Навстречу ему попалась мать Эмили, которая выскочила из подъезда, растрепанная. Подумав, что наверняка что-то случилось, он поднялся сюда проверить…

Брат взял у консьержа мокрое полотенце и бумажные салфетки – и вытер кровь.

– Я умру? – мрачно спросила я, но Кодзи только улыбнулся.

– Никто не умирает от того, что из носа идет кровь, – сказал он.

– Но у меня очень болит голова.

– Да, ты немного поранила лоб, но крови немного, так что всё в порядке.

В конце концов я смогла встать. Увидев разбитый «Парфенон», Кодзи спросил:

– Что случилось?

– Эмили умерла в бассейне, – ответила я.

Он, конечно, испытал шок, но сказал: