Искупление

— Кто ещё имеет право наследовать оставленное родителями имущество? — спросила сотрудница, в упор глядя на Сергея.

— Сестра.

— Где она живёт?

— Не знаю. Жила в Красноярске.

— Надо её найти и узнать, записана ли на неё недвижимость родителей, какие есть у неё документы.

— А если сделать так, — подключилась к решению, как оказалось, непростого вопроса Томка. — Вот этот человек, — кивнула в сторону Сергея, — родившийся по тому адресу, напишет заявление, что оплатит возможному претенденту на этот же участок стоимость его? А до этого оформить его на имя известного уже нам наследника, который не смог воспользоваться своими правами? Это будет более-менее законно. Что он проживал по тому адресу, подтверждаю я и дед Матвей, тоже из этой деревни.

— Так нельзя! — бешено замотала головой администратор. — Нужны документы! Во всяком случае, я не могу самостоятельно принять такое решение и переписать земельный участок с постройками на ваше имя.

— Кто может? — наступал Сергей.

— Не знаю. Если и мой начальник не согласится, тогда в область надо обратиться.

— А председатель райисполкома не может?

— Уверена — откажет!

Начальник землеустроительного отдела, молодой парень со слегка раскосыми глазами, долго изучал нового претендента на заброшенный земельный участок в сорок пять соток, а потом попросил прийти завтра к десяти — он постарается решить этот вопрос.

— Мне стоило большого труда уговорить председателя подписать документы на владение вами заявленным участком. Думаю, вы согласитесь, что за это следует уплатить хотя бы тридцать тысяч, — взгляд тёмно-карих раскосых глаз скорее насмешлив, чем боязлив.

— Спасибо, — поблагодарил Сергей начальника. — Я согласен.

— Документы у юриста. Получите через час.

— Через час я привезу вам деньги.

Недостающие семь тысяч одолжила Томка, тоже перехватив три у соседки.

— Сволочи! — высказалась она по этому поводу. — И ведь ничего не боятся! Вот же время! Вот государство!

На грузовик с окнами и дверями Сергей не успел. Пришлось заночевать.

— Послезавтра отвезу, — пообещала Томка. — Поедем на пленэр. А пока подумай, что тебе понадобится ещё по хозяйству. Купи деду Матвею перловки два кило, чтобы время зря не терять мне на это.

У деда Матвея, когда Сергей принёс ему перловку, сидел мужик лет под пятьдесят. Он был весь в наколках, во рту не хватало несколько зубов.

— С забоя, — ткнул в его сторону дед Матвей рукой с поварёшкой. — Тута недалеча. Сухота мучит. Тута кое-каки травы у меня, можа, поможут. Больно худой, — покачал он головой.

— К врачам надо, — пристально всматриваясь в наколки и в лицо их обладателя, посоветовал Сергей.

Мужик, скривив в ехидной усмешке тонкогубый рот, продолжил:

— Санаторий бы лучше помог, да я отказался — народный план надо гнать.

— Хорошо сказано, — согласился Сергей. — Только и санчасть кое-что может сделать. Элементарные анализы, процедуры, лечение… У нас это было. Многие обращались, им не отказывали.

— Когда это было? При царе Горохе? — цепко смотрели глаза страдальца на Сергея. — Старик сказал, что ты был на зоне, так это?

— Был.

— На какой?

— Под Курском.

— Понятия о помощи братству имеешь?

— Имею. Только надо доказать, что ты брат, и что тебе нужна моя помощь.

— Не много хочешь?

— Сколько надо. Какие ещё вопросы?

— Братва с голодухи дохнет, вот какие. Надо делиться.

— Адресом ошибся, друг. Я не министр экономики и не прокурор, кому можно подать жалобу на неудовлетворительное питание. Кстати, подавали такую жалобу?

— Вижу, шибко умный.

— Не дурак.

Дед Матвей крутил головой из стороны в сторону, стараясь уловить суть разговора мужиков, и скоро понял, что сболтнул лишнее первому прохожему, желая отвести беду от своего дома, от других, кто ещё связан с Духовщиной. А тут, получается, накликал беду человеку.

— Кончаем этот базар. Короче, нужна жратва, нужны бабки!

— Чаем угощу, кашей накормлю, а вот с бабками нестыковочка. Нет их у меня.

— На что же ты собираешься хоромы возводить, дело открывать?

— Хоромы мои — обычная крестьянская изба, и та в долг. До дела далеко, но я подумываю о нём. Деньги буду брать в кредит.

— На хрен тебе всё это? Вся эта головомойка? Кого кормить собираешься? Этих сволочей, что у руля?

— Жену, детей. Другим, кто захочет выйти в люди, буду помогать. А вот тот, кто берёт меня на испуг, гроша ломаного не получит. Пулю может схлопотать, но не более. Тайга, болото рядом — искать даже если будут, не найдут. Поэтому предлагаю жить дружно. Чем смогу — помогу нуждающемуся.

— Пахана обидят твои слова.

— Пускай и это переживёт.

— Он переживёт, а тебе может не повезти. Тайга, болото. Искать будут — не найдут. Кому заявлять — прокурор и тот медведь?

— Постараюсь не ударить лицом в грязь! А пахану передай при случае: освободившихся, которые готовы завязать, пускай обращаются ко мне. Земли брошенной много, рук мало, надо удержаться Матушке-России, не загинуть, вот и будет чем заняться некогда вольным людишкам. Передай, не забудь.

— О России есть кому и без нас позаботиться; нам бы своё не упустить.