Искупление

— Он, это… Сейчас его нет… Когда будет? Он на делянке… На лесопилке. До конца дня не будет, а недели — не знаю. Он мне поручил составлять договора.

— Да, уж… выбор, — силился в поисках наиболее удачного варианта Сергей. Не нашёл.

— Давайте ваш договор, — сказал он девчушке. — Выбора у меня нет. Конкуренция, видать, где-то на полпути к нам выдохлась.

Радости девчушка скрыть не могла.

— Пока я пишу, может, вам чаю? Или берёзового сока? Мы его тоже собираем.

— Стаканчик сока, — согласился Сергей, и подумал, глядя на цветущее от счастья лицо девчушки: «Как приятно делать людей счастливыми!»

5

Утром следующего дня Сергей с первыми лучами солнца был уже за селом. Он радостно щурил глаза, посматривая на жёлто-оранжевые лучи, секущие высоко плывущие тучки, окрасив их при этом в золотистый цвет. Шагалось легко, хотя сумка была полна. Всё тяжёлое он оставил в доме у Томки, она обещала наведаться на следующей неделе и привезти. В сумке самое необходимое, без чего не обойтись сейчас. Это еда и бутылка водки для деда Матвея. Шагалось легко, и ощущения лёгкости и радости придавали уверенности в себе, в своих силах, а особенно в исполнении главного замысла — окончательно и бесповоротно осесть на родине предков, на земле, где зарыта и его пуповина. Вот и дом скоро будет, будут жена и дети, добрые соседи! Всё будет, как прежде!

Когда до дома оставалось километров пять-шесть, Сергея нагнала машина, гружёная металлочерепицей и деревянным брусом. В кабине рядом с молодым водителем сидел незнакомый мужик пенсионного возраста.

Садись! — почти приказал мужик Сергею, подвинувшись вплотную к водителю. — Куда путь держим?

— Вестимо, в Духовщину, — ответил Сергей, пристраивая на коленях сумку, ставшую незаметно тяжёлой.

— К кому там? — пытал мужик. А узнав фамилию отца, пожал плечами и хмыкнул: — Десять лет там бываю каждое лето, а такого не знаю.

— Десять лет отца нет в живых, в избе сначала жила сестра, а потом и она уехала. Теперь вот я думаю бросить там кости, авось приживутся.

— Чего им не прижиться — вижу: не старик и не хилый здоровьем. Приживёшься. Мы с женой тоже решили переехать, а квартиру отдать дочери с детями. В двушке пять человек, вернее, три взрослых и два чертёнка, такой жизни, скажу тебе, и врагу не пожелаешь.

— Участок купили? — спросил Сергей.

— Купил на аукционе.

— На каком аукционе?

— В феврале был в райисполкоме. Все брошенные усадьбы в деревнях района учтены и выставлены на продажу через аукцион.

— А если родительский дом занял? — до Сергея стало доходить, что начал он не с того конца. «Может, хозяйство отца купил уже кто-то другой, и я на него не имею никаких прав? Вот будет хохма, когда я поставлю дом, а кто-то приедет туда со своей крышей!»

— Ты не поможешь нам разгрузиться? — спросил мужик у Сергея, когда они въехали в село.

— Помогу, — согласился Сергей и поинтересовался, когда они ещё приедут в Духовщину, чтобы с ними доехать до района и там узнать судьбу своего «семейного гнезда».

— Во вторник приедем, привезём двери и окна, — ответил мужик. — С утречка приходи. Часам к девяти.

В воскресенье, не дождавшись попутки, Сергей прибежал в Магочан, и сразу к Томке. Та была удивлена.

— Что стряслось? — спросила она, едва поздоровавшись. А узнав, покачала головой, дескать, да, влип ты, парень, со своей торопливостью. — Завтра побежим в исполком вместе! — как всегда, безальтернативно заявила она. — Паспорт есть? А свидетельство о рождении? Плохо. Надо бы и его прихватить. А в паспорте прописка Духовщинская есть? Нет? Плохо. Завтра придётся попотеть, но деваться некуда! Интересно, где у них хранится архив сельсовета? Там должны быть записи о рождении и прописке. Где ещё может остаться след о твоём праве наследовать всё, что принадлежало родителям?

Сергей пожал плечами, развёл руки.

— Наверное, нигде. Может, у сестры.

— Может, продала усадьбу, и кто-то другой уже хозяин? Вот так вводная номер пять! Ладно, завтра будем разбираться, думаю, вводных с нашей администрацией и её желанием всё усложнять прибавится ещё десяток. Возможно, придётся выкупать его! — Томка посмотрела на Сергея, и взгляд этот читался просто: «Может, оставишь эту красивую сказочку жить на лоне природы и в согласии с ней? Может, пока снять в районе угол у старушки, да жить, как все? Пожить годик, проверить себя, вдруг ностальгия сама по себе улетучится?»

В землеустроительном отделе райисполкома долго ворошили бумаги, доставали пыльные пухлые папки, листали их, наморщив лбы, не находили нужное, приносили новые папки.

— Этот участок у нас никак не заявлен, — сказала пожилая сотрудница. — Не понятно, почему он не значится пустующим? И не могу найти, кто его хозяин. Хуже того, не нахожу, кто был его хозяином.

— Может, проще мне его выкупить, чем искать хозяев? — высказал свою точку зрения Сергей.

— Это неприемлемо! — отвергла сотрудница. — Мы вам продадим, а потом объявится настоящий хозяин. Пойдут суды, тяжба многолетняя, нет, не годится это.

— Как быть мне? Я заказал сруб, его привезут через неделю. Я родился в этом доме!