Искупление

Долго изучал мужичок хозяйство Сергея, ходил сначала осторожно, ко всему приглядываясь, принюхиваясь, как мартовский кот, впервые после холодной зимы вылезший на заснеженную крышу. У таганка задержался дольше, чем где-либо; посмотрел налево-направо, что-то соображая.

— Как наше «дворянское гнездо»? Понравилось? — спросил Сергей.

— Жить можно, — ответил тот. — Дровишек не вижу. Да и стола тоже.

— Москва не сразу строилась. Будет вам и белка, будет и свисток!

— А где люди-то? Превосходительство которое?

— Смокинги примеряют у кутюрье. Скоро будут.

— Ужин на них готовить?

— Не надо. Сегодня они будут на банкете у мэра Пискулькина. Думаю, наедятся там до отвала.

— Баба с возу…

— За неотложными делами мы так и не представились друг другу, — наклонил голову и протянул руку Сергей. — Сергей, сын Игнатия. Член королевского общества Духовщины.

— Анатолий Петрович Пустовойтов, — склонил голову и протянул руку, прищёлкнув каблуками, новый член общества. — Вечный неудачник.

— Вступив в наше общество, отныне, граф, вы избавляетесь от всех неудач. Дай вам Бог пережить сплошные удачи, а это похлеще самых трудных испытаний. Опыт говорит об этом.

— Пережили голод, изобилие переживём! — уверенно заявил Анатолий Петрович.

Подошёл, отряхивая лапки, кот. Остановился, внимательно осмотрел нового жильца усадьбы. Видать, чем-то он ему не понравился — пошёл прочь, не оглядываясь.

— Мой сосед, Василий Васильич, — кивнул на кота Сергей. — Разборчив во всём, особенно в людях. Наведался тут ко мне блатяга один, так он чуть глаза ему не выцарапал. Защитник и верный друг! — похвалил со светлой улыбкой ещё раз Василия, который в это время подкрадывался к воробьям, щебечущим в углу двора.

— Эй! — окликнул его Сергей, — в моём доме давай без мокрухи!

Кот упрямо, устремив немигающие глаза на жертву, продвигался к цели. Кроме объекта охоты он ничего не видел, ничего не слышал.

— Вот чёртов охотник, — выругался Сергей, и, подобрав с земли кусок трухлявой древесины, запустил ею в кота. Испугавшись, тот взвился вверх, потом пустился наутёк. Воробьи сереньким облачком поднялись и улетели за угол бани. — Вот так и живём, регулируя друг друга, — бросил в пустоту Сергей.

К концу дня приплёлся дед Матвей. Выждав момент, когда они остались с Сергеем наедине, спросил:

— Где ты ево подобрал? Урода этого?

— По пути домой встретил. Честно скажу: жалко стало. Знаю, что из него работник плёвый, но человек ведь. Что-то будет делать. Поваром предложил, он согласился.

— Из него повар, как из меня архиерей! — в голосе деда Матвея слышалось нескрываемое презрение к новичку, определённому в святая святых — в повара. — Ноги, обратно, каки-то совсем не таки.

— Выправим. Лишь бы сам человеком оказался, — выразил смутную надежду Сергей.

— Как же ты их выправишь? Это ж тебе не прутик согнуть. Рассыпются на куски, будешь тода в кровати с ложечки его кормить, а он будет капризничать. Напрасно ты это, — заключил дед Матвей и ещё с большим интересом и нелюбовью посмотрел на новичка, собирающего по двору щепки и трухлявые остатки от брёвен. Помолчав, добавил: — В бане бы не мешало ево обмыть. Да и бани жалко, заразы бы какой не принёс. Вот задачу ты себе нашёл!

— Он только что выписался из больницы. Наверное, там видели, что он не заразный, — сказал Сергей, тоже посматривая на «повара», который, как ни в чём не бывало, бродил по двору в поисках щепок и всего другого, что может гореть.

— Документы смотрел? Можа, зэк какой беглый?

— Зэк! Ты бы, деда Матвей, назвал его ещё террористом, — сказал Сергей и сплюнул на сырую холодную землю.

— А чо, всё могёт быть, — не сдавался старик. — Я как-то читал, давно, правда, это было, так там японский генерал у нас на Востоке дворником устроился, во как!

— А этот поваром? — улыбался Сергей.

— Да они в кого хошь обернутся! — стоял на своём дед. — Их там этому учут. Могли и ноги обломать для дела.

— И ко мне заслали?

— Кака им разница, куда он пристанет, лишь бы заданию выполнял. Им чо!

— Что он тут выведает? Чему навредит? Что уничтожит?

— Чо надо, то и выведат. Чо скажут, то и взорвёт. И ты ему бушь сам в этом помогать, и знать не бушь как.

— Дед Матвей! — взмолился Сергей. — Да какой же он шпион! Кто ему из серьёзных людей даст какое задание! Это же смешно!

— Во-во! Все так и думают, а он знай своё дело и делат ево. Пока до некоторых дойдёт, он мост через Ангару взорвёт, колодцы поотравит, в машину с начальством гранату подкинет… Нет, Серёга, тебе надо быть сурьёзней, когда приводишь в дом незнамо ково. Проверь документы повнимательней. Под увеличительным стеклом проверь — не переклеил ли он карточки. Вон, как-то кино было. Ехали два в поезде, один был солдат, демобилизовался, а второй оказался вражеский шпиён. Тот всё рассказал о себе, а этот, шпиён-то, убил его и сбросил с поезда без документов. Быстренько подклеил свою карточку и вредил как хотел. Вот так! А ты… Ночью, кода он заснёт, проверь ево одежонку — не зашито ли чо в подкладке. Отрава кака, али ещё чо…

— Чтобы так не думать о каждом человеке, я не смотрю никаких фильмов. И никому не советую засорять свои мозги!