Искупление

— Ехать-то не на чем, — удивился просьбе Сергей.

— И я о том же, — спокойно ответил Анатолий. — Только нам без транспорта не обойтись.

— Машину, чтобы по нашим дорогам ездить, нам не купить. Мотоцикл — летом хорошо, а в дождь и слякоть как быть?

— Я бы лошадку приобрёл, — прищурился Анатолий. — И бензин не нужен, и права не нужны…

— А сено и овёс кто будет заготавливать? — спросил в свою очередь Сергей. — Папа Карло? Хоттабыч? Потёр лампу — и он тут как тут: «Что прикажете, господин?»

— Ну, не так, конечно. Только для одной лошадки не так и много надо этого сена и овса. Я бы один накосил. Потом, живое существо рядом, по разуму близкое к человеку. А кое в чём и похлеще будет.

— Это в чём же?

— В нравственности, преданности, трудолюбии и безотказности.

— Телега и сани теперь, наверное, дороже «мерседеса» стоят?

— Не приценивался, но, думаю, можно найти и дешёвые в какой-нибудь заброшенной деревне.

— Все они заброшенные, — с досадой махнул рукой Сергей. — А сани пожгли в печах.

— Надо поискать.

— Кто будет их искать? Я не буду, мне некогда. Ты не будешь, у тебя ноги…

— Ноги как ноги, — скривился Анатолий. — Ходят, как и у других.

— До ближайшей деревни двенадцать вёрст! Там пять или шесть дворов со стариками. Коней там не держат — самим бы выжить в глухомани да бездорожьи. Не знаю.

— Попросить бы Тамару Елизаровну, — предложил Толик и хитро поглядел на Сергея. — Пять минут — и мы в деревне.

— Купим телегу и сани. А коня кто нам продаст?

— Какой-нибудь колхоз тут остался ещё?

— Откуда? У нас если рушат, так под корень! До основания!

— В американских прериях стада мустангов пасутся, может, и у нас где одичалые бродят?

— Не тот край у нас. В первый же выход на зелёный ковёр лугов попадёт такая лирическая лошадка в мясорубку, потом в колбасу. Трудно у нас выжить лирику да лошадке с сантиментами сказочного Конька-Горбунка.

— Поискать, считаю, надо, — сказал как отрезал Анатолий. — В интернете, например.

В интернете совхоз «Светлый путь» выставил на продажу жеребчика-трёхлетку. Бухгалтер по поводу высокой цены сказал, что поговорит с директором, может, что и уступит. Уступил крохи, а сани и телегу с рассохшимися колёсами, сказал, что так отдаст. За бутылку. На этих колёсах можно проехать километров пять-семь, и то, если не загружать телегу. Сани? За санями потом можно приехать, когда колёса наладите.

Томка отвезла покупателей в совхоз, помогла существенно сбить цену на жеребчика, признав в нём болезнь Маркеса.

— Что это за болезнь, — спросил её в сторонке Сергей.

Она отмахнулась:

— Потом.

Сани водрузили на багажник Томкиного вездехода, колёса перетянули проволокой, обильно смазали солидолом. Хомут, седёлка и дуга были такими, что к ним без боязни было не притронуться — вдруг рассыпятся в труху. Томка умчалась, Сергей, набросав травы в телегу, улёгся, подложив руки под голову. Глядеть в высокое и широкое светло-голубое небо было блаженством. Слегка потряхивало на выбоинах и вымытых вешними водами кореньях. Возница, умело подёргивая вожжами, мурлыкал песенку, слышались еле различимые слова: «… умирал ямщик… ты, товарищ мой, не попомни зла…»

На полпути развалилось одно колесо, ещё через три километра — второе. Заменили их жёрдочками, Сергей при этом похвалил прозорливость Анатолия — он попросил у Томки топор, который был у неё в багажнике.

Солнце свалилось за макушки леса, повеяло холодком, а ехать да ехать ещё! Половину пути едва ли одолели.

— Может, напрасно связались с этой затеей? Может, надо было купить старенький трактор какой? Мороки бы не было.

— Мороки было бы в разы больше, — не согласился Анатолий. — Постепенно всё отладим, всё приведём к порядку. Я напишу списочек, что надо купить в хозмаге, и всё будет окей! Свадьбы ещё будем катать, на гармошках наяривать! От туристов отбою не будет. Деньги потоком поплывут к нам!

— Да, не до черемши нам теперь, — в унисон отозвался Сергей.

— За черемшой я завтра же съезжу верхом. Делов-то! И до района с ветерком пролететь, прозвенеть бубенцами — раз плюнуть!

С появлением жеребчика Анатолий поостыл к кухне. Исчезли изысканные закуски и салаты. Их заменили огурцы и помидоры в миске, да соль с перцем. Каждую свободную минуту проводил с Буланкой, так он назвал своего любимца. Анатолий постриг жеребчику красиво гриву и чёлку, постоянно мыл и чистил его лоснящуюся серебристую кожу. Из-за стола нёс кусок хлеба или яблоко. Буланка осторожно брал с его рук лакомство, и в благодарность касался его щеки влажными губами.

8

Долго не приходил дед Матвей. Строптивая душа протестовала, возмущалась, ершилась.