Искупление

— Это хорошо! — ответил Анатолий и постучал костяшками пальцев по столу. Встав из-за стола, попросил Нину собрать что-нибудь из еды для Пчелинцева.

— Я отвезу сейчас, — сказал и вышел.

22

Пчелинцев сразу заметил перемену в настроении Анатолия.

— Да не надо было ехать тебе с этим узелком, — сказал он Анатолию, принимая от него передачу. — У меня всё есть. Неделю можно не заглядывать в закрома.

— Приказали доставить по адресу, — криво улыбнулся курьер и огорошил своим решением остаться на ночь на пасеке. — Давно не ночевал под открытым небом, — заключил он.

Долго сидели у костра, не хотелось лезть в чёрную сырую нору. Пили крепкий душистый чай да разговаривали. За спиной темнота, впереди — свет и тепло. Брызгают по сторонам искры, упав на холодную землю, мгновенно гаснут.

— В дождь шалаш не зальёт? — спросил Анатолий, глядя на лаз в шалаше.

— Не должно, — посмотрел и Пчелинцев в сторону шалаша. — Дождь покажет.

— Трава подрастёт, надо будет накосить и сверху уложить. Мы так делали на покосе.

— Не помню, какой был у деда, но в дождь не протекал. Может, тоже травой накрывали. Ветки берёзок и осинок точно были, а трава… — Пчелинцев пожал плечами.

— Сказал Сергею, что надо доставать алюминиевые фляги, он как-то скептически на это отозвался. Шкуру неубитого зверя, говорит, делим.

— Это тебя расстроило? — Пчелинцев долго ждал ответа, не спуская взгляда с освещаемого отблесками костра лица собеседника. Резкая тень от ночи и яркий свет от костра лепили образ, не особо задумываясь над тем, чтобы произвести впечатление. Получалось прекрасное изваяние. Высокий чистый лоб, чёрные строчки бровей, прямой короткий нос, курчавая бородка и зачёсанные назад русые волнистые волосы не нуждались в руке ваятеля, это за него сделала природа матушка.

«Крестьянский сын, а скроен по лекалу княжеского образа», — подумал Пчелинцев.

— Ничто меня не расстроило, — вяло отозвался Анатолий, и для видимости подправил головешки в начинающем уставать костре.

— Вижу, брат, что-то не так у тебя. Учителя трудно провести. Говори, что у тебя?

— Не было, нет и не будет никогда, — мрачно высказался Анатолий и подбросил толстый сук в костёр. Факелом взмыли в чёрное небо искры.

— Чего не будет? — не понял Пчелинцев.

— Счастья, которое другим просто так даётся. А тут…

— Ну, — потянул Пчелинцев, — счастье, скажу тебе, никому и никогда просто так не даётся. Его добиваются большим трудом. Такое счастье и ценится и оберегается. То счастье, которое ты, очевидно, имеешь в виду, легко даётся, легко и уходит. И можно ли его называть счастьем? Нельзя! Это обыкновенная остановка на ночлег у одинокой хозяйки трактира, не более. Настоящее счастье приобретает тот, кто дорожит им и знает, что оно единственное и на всю жизнь. Плохую ли хорошую, но на всю жизнь.

— Я на это и рассчитывал, — отозвался Анатолий, не поняв причины такого нравоучения. — На всю жизнь.

— А тот человек почему не понял, что это и его счастье? Его что-то не устраивает в этом союзе?

— Не знаю. Наверное, моё уродство на пути стало.

— О чём ты говоришь! — выкрикнул Пчелинцев. — О каком уродстве! Дай Бог каждому быть таким уродом! Красавец, причём писаный! Русский образец красоты! И умница! Нет, ты придумай какую-нибудь новую причину неудач. Если они ещё есть.

— Рок или судьба, не знаю, всегда преследуют меня. Казалось, я выскочил из поля их влияния, да только так показалось. Вот я рядом со счастьем, живу надеждой, что и другие приобретут это счастье со мной, и тут подножка Бога: порадовался, глупый, теперь иди в своё стойло неудачников.

— Подожди, — перебил Пчелинцев. — Конкретней не можешь рассказать о своих новых неудачах, которые так тебя возбудили и подкосили? Не просто же тебе это взбрело в голову?

— Не просто, — кивнул Анатолий. — Совсем не просто. Я искал случая и момента попросить руки, как говорят воспитанные люди, да понял, что не нужен этому человеку.

— Уж не Нина ли наша пренебрегла тобой? Если так, то там и ждать другого результата было нельзя. Она замужем.

— Он ей не нужен! — категорично заявил Анатолий. — Он тунеядец и демагог! Она с ним пропадёт! Особенно жалко мальчишку. Лучше никакого отца, чем такой!

— Может, так она и решила? Лучше никакого, чем никудышный.

— Чем я никудышный? — выкрикнул Анатолий.

— Есть пословица, да не одна на эту тему. Например: «Напуганная ворона и куста боится». Или: «Обжёгся на молоке — дуй на воду». А как было то дело? — догадался спросить Пчелинцев.

— Они за ужином сказали мне, чтобы я меньше утруждал себя, чтобы не повредить ноги. Жениться, сказали, предстоит, детей воспитывать, сказали, надо с хорошим здоровьем!

— И это всё? — удивился Пчелинцев.

— А что ещё не понять тут! Я люблю её, люблю Игорька. И он меня любит. А она безразлична!

— Может быть и так, — Пчелинцев задумался. — Скорей всего, так и есть! Ты особо не расстраивайся, но мне кажется, что она увлечена Сергеем. Мне только кажется! А как на самом деле — не знаю.

— Вот они мне оба и заявили то, о чём наедине говорили. Жалели меня, — Анатолий скептически ухмыльнулся. — Благодетели!