Искупление

– Как? – спросил жрец Атуан. – Я не сомневаюсь в ваших способностях, госпожа Сильная, но разве один человек может что-то изменить в таком случае?

– Этого я не могу сказать. Предвидение не дает мне четкой картины, это образы, не более, изменяющиеся образы.

– Другими словами, истребление может все-таки произойти, даже если вы будете с нами?

– Да.

Лица сидящих за столом были мрачнее мрачного.

– Сколько у нас времени? – спросил император.

– Больше, чем у аггаров, – мрачно сказал Карий. – С твоего позволения, государь, я завтра же отправлюсь к ним.

– Завтра им ничего не грозит, – откликнулась Кати. – Потребуется время, чтобы добраться туда. У нас осталось мало грифонов, их нагрузили до предела, так что быстро лететь они не смогут. Время на подготовку – не думайте, что это так легко. Потом начнут выпускать существ, небольшими группами, и подчинять их. Это долгая работа, они устойчивы к магии. Если все пойдет, как задумано, в путь двинутся, как только наберут достаточную армию. Если же… есть возможность, что маги не справятся. Тогда проход раскроется слишком широко, и, может быть, рухнет сам заслон.

– И тогда все, сколько их есть… – начал Карий.

Кати кивнула:

– Устремятся туда, где есть пища.

– Если мы отправимся им навстречу, – спросил император, – успеем ли встретить их вместе с аггарами?

– Отвечу почти наверняка – да. Линии возможностей, которые я видела, сходятся в одном: будет сражение, огромное сражение. С одной стороны – ваши племена, с другой – маги и существа. Можно считать это неминуемым.

– И в этом сражении вы окажете нам помощь своим колдовством? – спросил жрец Атуан.

– Да, если вы ее примете.

На несколько минут повисло молчание, напряженное, пронизанное колеблющимися линиями возможностей. Потом линии дрогнули в последний раз и потянулись вперед, яснее с каждой секундой. По правую руку от Кати шевельнулся Карий.

– Решай, повелитель, – сказал он.

Император поднял голову.

– Я решил. Сильная Кати, мы благодарны вам за предупреждение. И еще больше – за то, что в решающей битве вы будете на нашей стороне.

Он не имел способностей к магии – нисколько. Но Кати заметила, что император избегает встречаться с нею взглядом, словно будущее, теперь неотвратимое, ему тоже открывалось, его тоже пугало.

– Надеюсь, вы согласитесь со мной, – сказал он жрецам.

– Это сложно… с точки зрения вероучения, – заметил Атуан.

– Сложно, но верно, – с усилием произнес Верховный жрец. – Первейшая забота храма – о благе Империи. Если наше понимание блага Империи того требует, мы готовы принять любую помощь. Храм будет с вами сотрудничать, колдунья.

Едкая улыбка, что подарила ему Кати, обычно приберегалась ею для членов Совета Сильных:

– Благодарю тебя, жрец.

– Переговоры с аггарами – твое дело, Кар, – продолжил император. – Отправляйся к ним. Пусть будут готовы. Сборы потребуют времени, но очень скоро мы выступим вслед за тобой.

– Я справлюсь, – пообещал Карий. – Кати…

Улететь с ним, вдвоем, подальше отсюда, от краснорясых жрецов с их недоверием, от любопытства толпы бездельников за дверями. От гибельных золотых кудрей.

– Я останусь здесь.

Он кивнул:

– Я не смог бы позвать тебя с собой, аггарам и одного колдуна много.

– Мы сделаем все, чтобы Сильная не испытывала среди нас неудобства, – пообещал император, и жрецы согласно наклонили головы.

Позже они летели в ночном небе – Мора и Ветер крыло к крылу. Позади был пышный ужин в зале, полной разодетых людей, и множество яств, столько, что хватило бы накормить половину Долины, и дурманящие напитки – Кати пригубила свой кубок в память прежних дней, когда маги в Империи разводили виноградники, и отставила прочь. Она сидела за столом на возвышении с Карием, императором и Верховным жрецом, и десятки глаз ловили каждый ее жест, каждый поворот головы. Кати закрыла магические чувства, но полностью отстраниться не могла. Они резали мясо ножами, которые носили за поясом, обмакивали его в густую подливку и ели руками, утирались салфетками – и снова ели, когда Кати уже и смотреть не могла на еду. Карий усмехался, наверняка вспоминая свой первый обед в Долине, где Кати потихоньку учила его пользоваться вилкой. Как изменился с тех пор когтистый от страха мальчик-полукровка! Теперь его уверенности мог бы позавидовать Сильнейший. Он был магом и был дикарем, и не прятал ни того, ни другого.