Искупление через грех

Упразднение всякого закона и всякой религии – это и есть тот путь, по которому пойдут «верующие». Воображение Франка не знает границ, когда он говорит об искупающей силе разрушения и уничтожения. «В каждом месте, где проходил первый Адам, строился город, но в каждом месте, где я пройду, всё будет разрушено, потому что я для того лишь пришел, чтобы разрушить, но то, что я построю, будет стоять вечно». Мы ведем войну на уничтожение против правящих ныне в мире несправедливых законов, «и я говорю вам, что всем воинам нужно быть без религии, дабы своею силой прийти к свободе и ухватиться за Древо Жизни». Эта битва за упразднение затрагивает все уровни человеческой души. Не опустившись, нельзя подняться. «Человек не сможет взойти на гору, если он не спустится прежде к ее подножью. И потому нам надлежит опуститься, претерпев последнее унижение, чтобы затем восходить бесконечно, и в этом заключена тайна лестницы Яакова, которую мне дано было видеть, что форма ее такова: V». И также: «Не для того я пришел, чтобы вас поднять, но для того, чтобы опустить вас в такую бездну, глубже которой нельзя спуститься. И никакой человек не поднимется сам оттуда, но Бог поднимет его из глубин силой Своей руки». Это опускание должно выразиться не в одной лишь отмене всяких законов и установлений, но также и в совершении «диких поступков». Такие поступки и унижение чувства человеческого достоинства суть одно и то же; из этого вытекает необходимость сексуальной распущенности, снимающей любые запреты, попирающей всякое целомудрие.

«Все мы теперь должны идти в бездну», в которой нам нужно будет отменить все законы и установления. Но этот путь полон опасностей, потому что есть силы и боги – те самые «управители мира» - которые пытаются перекрыть нам дорогу. Нужно найти способ их обойти, совершив то, чего не сумели сделать наши предшественники. Ни Шломо, ни Иисус, ни Саббатай Цви не справились с этим. Пройти будет можно только в том случае, если мы сумеем устранить все силы сопротивления, то есть богов других религий, а этого нельзя добиться иначе, как в «полной тишине» и даже коварством. В этом состоит тайна массá думá [58] - того великого молчания, которое подобает «верующим». Перед нами новый вариант первой саббатианской заповеди: недопустимость для «верующего» такой ситуации, когда его внешний и внутренний облик соответствуют друг другу. И вот в чем состоит, по Франку, истинный путь:

«Тот, кто хочет захватить крепость, не станет произносить речи, но придет туда со всем своим войском. Так и нам надлежит идти нашей дорогой, ничего не говоря». «Лучше увиденное, чем услышанное, потому что сердце не открывает своего знания устам». «Здесь нет нужды в мудрецах, потому что здесь массá думá». «Когда я крестился во Львове, я вам говорил: доселе! А отсюда и далее - массá думá! Замкните свои уста!». «Наши отцы всегда говорили, и чего добились они разговорами, что сумели исправить? Но здесь массá думá, здесь надо молчать и нести то, что нужно, и это бремя». «Если человек переходит с места на место, ему надлежит молчать. Подобно сие стрелку, натянувшему лук. Чем дольше он удержит дыхание, тем дальше полетит стрела. И так же здесь: чем дольше человек удержит свой дух и смолчит, тем дальше полетит стрела».

Но как только появилось «бремя молчания», так почти сразу же из него возникло «святое знание». Используемое Франком в данной связи слово Das или Daas – это не дат («религия», «закон»), как полагал Грец; во франкистских рукописях на иврите мы регулярно встречаем термин ха-дáат ха-кдошá («святое знание») и здесь тоже имеется в виду «знание» (в ашкеназском произношении дат звучит как дас, а дáат как дáас). Но при этом в «красных посланиях», о которых пойдет речь ниже, фигурирует именно дат.

Задачей стало обретение этого «знания». И путем ко «знанию» стало «присоединиться к народам», не смешавшись, однако, с ними. Стоящий на этом месте обретает свободу анархической жизни. «Это место, куда мы идем, не терпит никакого закона, потому что все это – со стороны смерти, а мы идем к жизни».