Искупление Габриеля

– Можете называть меня Джереми.

– Мы оба перед вами в долгу. Я этого не забуду, – сказал Габриель, понизив голос.

Джереми попятился назад:

– Сейчас не время и не место.

– Почему же? Как раз время. А что касается места, давайте выйдем в коридор. Не упрямьтесь, Джереми. Мы же столько лет были друзьями. Я искренне хочу извиниться.

Профессор Мартин поморщился:

– Ладно. Надеюсь, дамы не будут возражать.

Кивнув Кэтрин и Джулии, он пошел вслед за Габриелем.

– Кажется, они помирятся, – сказала Джулия, поворачиваясь к Кэтрин.

– Это еще вопрос. Если они вернутся, не пролив ни капли крови, я с вами соглашусь. – Глаза Кэтрин озорно блеснули. – Может, понаблюдаем за ними сквозь щелочку?

* * *

Пригласив Кэтрин на обед, Эмерсоны договорились пока не сообщать ей о беременности. Это должно оставаться тайной до конца третьего месяца.

Однако они забыли снять весьма красноречивый знак со стекла внедорожника «вольво», недавно купленного Габриелем и стоявшего возле дома.

Пока Габриель готовил на кухне кофе, Кэтрин устремила свои всевидящие глаза на Джулию.

– А ведь вы ребеночка ждете, – сказала она, барабаня пальцем по льняной скатерти.

– Что? – встрепенулась Джулия и торопливо опустила стакан, боясь расплескать воду.

– Это же очевидно. Вы отказываетесь от вина и даже от кофе. Ваш муж, который и раньше был очень заботливым и внимательным, теперь буквально трясется над вами, словно над фарфоровой куклой. При этом он пытается скрыть свою гордость, щедро сдобренную тестостероном. Меня не одурачишь.

– Профессор Пиктон, я…

– Помнится, мы договорились, что вы будете называть меня просто Кэтрин.

– Кэтрин, у меня еще совсем небольшой срок. Мы пока никому не говорим, даже нашим родным. Ждем, когда у меня начнется четвертый месяц.

– Что ж, это разумно. Чем позже на кафедре узнают о вашей беременности, тем лучше. Не торопитесь, – сказала Кэтрин, задумчиво потягивая вино.

– Я боюсь говорить руководству кафедры.

– А это еще почему? – удивилась гостья, отставив бокал.

Рука Джулии инстинктивно опустилась на живот.

– По нескольким причинам. Боюсь, они сочтут меня недостаточно серьезной. Тогда Сесилия просто исключит меня из докторантуры.

– Какая чушь! У Сесилии трое детей. Двоих она родила в Пизе, когда училась в аспирантуре. Есть еще причины?

Джулия застыла с открытым ртом:

– Я этого не знала.

– Я давно знаю Сесилию. Она ухитряется сочетать материнство с работой. Потому летом они всей семьей уезжают в Италию, где живут ее родители… Я спрашивала, какие еще у вас причины для страхов?

– Я опасаюсь лишиться стипендии.

– Опять чушь. Со времен моего студенчества в университетах очень многое изменилось. По нынешним законам факультет не имеет права ни отчислить вас, ни лишить стипендии. Как и любой беременной женщине, вам положен декретный отпуск. Если не ошибаюсь, в Гарварде есть комитет, следящий за соблюдением прав женщин. Ваш декан – человек умный, но даже если бы он и был непроходимым болваном, ему бы пришлось подчиниться существующим законам… Еще страхи есть?

– Я не собираюсь просить о декретном отпуске. Мой гинеколог настоятельно советовала мне после родов посидеть дома месяца полтора. Но тогда кафедра не зачтет мне целый семестр.

– Отказываться от декретного отпуска? – нахмурилась Кэтрин. – Вы в своем уме?

Джулия собралась возразить, но Кэтрин утихомирила ее, подняв свою худенькую, морщинистую руку.

– Пусть у меня и не было своих детей, но я достаточно понимаю, что к чему. Так вот, отказавшись от декретного отпуска, вы только сделаете хуже и себе, и своей учебе, и своему малышу. Закон предлагает вам декретный отпуск, и надо им воспользоваться.

– А если на факультете это не понравится?

– Кому? Нескольким старым перечницам, возможно, и не понравится. Но если вас поддержит ваша научная руководительница, какое вам до них дело? Поговорите с Сесилией начистоту и попросите у нее совета. Она подскажет, как вам себя вести. Не позволяйте замшелым женоненавистникам загонять вас в тупик. – Кэтрин задумалась. – Я всегда готова сражаться с несправедливостью. Пусть только попробуют обидеть вас. Скажу честно, я уже на пятьдесят процентов готова принять предложение Грега и перейти на его факультет. Я сделаю это хотя бы для того, чтобы местные злопыхатели не посмели вас обидеть.

Джулия вновь изумленно открыла рот:

– Вы готовы… перебраться в Гарвард?

– Я решила продать свой дом и уехать из Торонто. Колледж Всех Святых заманивает меня назад в Оксфорд. Но скажу вам честно: я могу по пальцам пересчитать тех, кто мне там не противен. Я даже не могу нормально есть в их кафетерии. Эти физиономии весь аппетит отбивают.

– Было бы так здорово, если бы вы переехали в Гарвард.

– Я тоже все больше укрепляюсь в этой мысли. – Глаза Кэтрин вспыхнули. – Здесь чувствуешь бурление жизни. Грег обещал мне лично заняться перевозкой моей библиотеки. Я готова согласиться просто из любопытства. Жажду увидеть, как он сам будет упаковывать мои книги.

Джулия засмеялась, представив высокоученого эстета профессора Мэтьюса, руководящего перевозкой обширной личной библиотеки профессора Пиктон.