Искупление грехов (СИ)

И снова потерял счёт времени — впереди был только туман и дорога, и больше ничего: ни Пятнашки, ни Фуки. Чувствуя, как ноги сами замедляются и переходят на шаг, я раз за разом заставлял себя бежать. Но даже у моего упрямства был предел, и я наконец остановился, согнулся, опёршись на колени, и тяжело задышал.

— Жалею, что не прибил её в самом начале, — произнёс кто-то моим голосом совсем рядом.

Резко разогнувшись, я встретился взглядом с самим собой. Хотя отличия, наверно, были. Тот, другой я, презрительно улыбался, разглядывая меня. И одежда на нём была совсем другая — какая-то куртка с широкими полами, просторные штаны, заправленные в сапоги с массивными бляхами, широкополая шляпа. Неожиданно для самого себя я вспомнил два странных сна, которые мне довелось видеть.

— А лучше бы настоял на своём! — заявил другой я. — Уже вернулся бы в посёлок и пил свой эль! Какого дьявола тебя понесло спасать этих крыс? Да половина из них стучит графу Кадли по каждому удобному случаю!

— Не половина, — не согласился я. — Меньше.

— Половина, половина — точно тебе говорю! — другой я снова презрительно улыбнулся. — Где тебя вырастили такого наивного-то? Ты своих ублюдков проверял на вшивость?

— Они мне верны, — ответил я почти шёпотом.

Сил спорить не было. Да и не хотелось. Если я такой — то лучше прямо тут и сдохнуть.

— Верны! — передразнил другой я. — Верность имеет цену! Обычно в золоте. Что, забыл?

— Я и не помнил, — огрызнулся я в ответ.

— Слушай, как с тобой сложно: помнил — не помнил, верны — не верны, — засмеялся другой я. — Давай поменяемся? Ты за меня поиграешь, а я — за тебя?

— Это не игра! — сжав зубы, ответил я.

— Игра-игра! Вся наша жизнь — игра, вся наша жизнь — предательство.

— Да ты просто псих, — внезапно осознал я, закрывая глаза.

Другой я молчал. Открыть глаза меня заставил крик впереди. Дорога была пуста, другой я — исчез. А вот крик повторился — и звучал вполне реально. Превозмогая усталость, я снова бросился вперёд и буквально в нескольких десятках шагов наткнулся на Фуку.

Она лежала на дороге, извиваясь, скинув сапоги и штаны, мелькая голыми ногами и совершая над ними странные пассы — будто пытаясь что-то оторвать от себя. Стоило мне схватить её за плечи, как девушка закричала прямо мне в лицо:

— Шрам, отцепи её! Она меня сожрёт! Нога! Она ногу отгрызла… Шрам?

— Там никого нет, Фука, — тихо проговорил я. — Это просто видение.

— Я… — девушка смущенно посмотрела на голые ноги, отстранилась и стыдливо подгребла штаны. — Я… Мне казалось, за мной гонятся мёртвые… Я… Где все? Шрам?

— Зенка и Клада с Молчком должны быть сзади, — проговорил я упавшим голосом. — Зенка не смогла за тобой бежать. Одевайся, пойдём к ним…

— Шрам, а где Пятнашка? — Фука натянула штаны, надела сапоги, но ответа так и не дождалась. — Где Пятнашка?..

— Гналась за тобой, — ответил я. — Больше я её не видел.

— Шрам… — девушка всхлипнула. — Я… Прости…

— Пойдём, — повторил я. Внутри пустота. Ни злости, ни горечи. — Отведу тебя к нашим и пойду её искать.

— Не надо меня искать, — Пятнашка вышла из темноты. — Уже не надо.

Девушка сделала два шага, колени у неё подогнулись, и она упала без чувств.

Если бы на забытой дороге было время, то я мог бы сказать, сколько прошло, пока подтянулись Зенка и Молчок с Кладой, пока Пятнашка пришла в себя. А так всё могло случиться и за секунду — и за день. Сидеть было нельзя — туман продолжал подниматься над камнями нашего бесконечного пути. Точнее, над ступенями. Мы были на лестнице, хотя я точно помнил, что когда нашёл Фуку, никакой лестницы здесь не было. Ни одной из того множества лестниц, что находились вокруг нас.

— Вставайте, — сказал я. — Надо идти.

Все встали. Сидеть остался только Молчок.

— Молчок?

— Лестницы, — ответил тот, глядя на меня. — Лестницы…

Я тяжело вздохнул.

— Ты боишься лестниц? — спросила Зенка, но Молчок отрицательно помотал головой.

Неожиданно наша лестница начала двигаться, поворачиваясь, и пристыковалась к другой лестнице.

— Я боюсь не найти отсюда выход, — проговорил Молчок, когда движение закончилось.

Он встал и протянул мне руку. Ещё не понимая, я схватился за неё, крепко сжав. Молчок устало улыбнулся — и прыгнул вниз.

— Молчок!.. Да чтоб тебя! — вскрикнул я, пытаясь его удержать.

На помощь мне бросились девушки. Кто-то вцепился в руку Молчка, кто-то в меня. Так, сцепившись, все мы и рухнули вниз.

Мы падали и кричали. Свист ветра в ушах сменился гулкой тишиной. И тут я понял, что давно зажмурил глаза. А открыв их, обнаружил, что все мы стоим на дороге, вцепившись друг в друга, и кричим с закрытыми глазами.

— Всё! Всё, тихо! — приказал я. — Мы не падаем.

— Помогает, чтобы проснуться, — смущённо объяснил Молчок и пожал плечами.

И снова мы пошли вперёд, не ощущая ни времени, ни усталости, ни эмоций. Лишь два огонька освещали наш путь в темноте. И невозможно было понять, когда впереди возникло сияние. Возможно, мы даже не сразу его заметили. Оно росло и с каждым шагом становилось всё ближе и ближе. На душе становилось легко и свободно.